Яков. Воспоминания
Шрифт:
В общем-то, тоже ответ, своего рода. Потому что мне абсолютно понятно, что Бенцианова действительно хранит в доме ценности. И именно за ними, видимо, и идет охота.
Я распрощался с Антониной Марковной и покинул дом.
На улице возле экипажа меня ожидала Анна Викторовна. Видимо, она волновалась, как пройдет мой разговор с Бенциановой, рассерженной ее вмешательством, и решила поскорее узнать, как дела.
— Яков Платонович! — окликнула меня Анна, едва я вышел на улицу.
Я повернулся
— Убийца кашляет! — выпалила Анна.
— Что? — я не понял, что она имеет в виду, кроме, пожалуй, того, что сюда ее привело не беспокойство за исход разговора.
— Ну, видимо, у него чахотка, — пояснила Анна Викторовна.
— Что Вы говорите! — усмехнулся я таким подробностям. Не иначе медицинские сведения из мира духов.
— Я говорю, что убийца чахоточный, — не реагируя на мою иронию, повторила Анна Викторовна.
Может, я не прав, и духи тут не при чем? Иначе она бы на меня уже обиделась.
— А откуда Вы это взяли? — осторожно поинтересовался я.
— Дворник сказал! — откровенно соврала Анна.
Врать она по-прежнему не умела, но продолжала пытаться. Значит, все-таки вести с того света.
— Странно, — ответил я. — А мне он ничего такого не говорил.
Анна Викторовна гордо вздернула подбородок, но спорить со мной не стала. Я взял ее под локоток, чтобы помочь подняться в экипаж, когда нас настиг окрик Коробейникова.
— Стойте! — бежал он к нам, размахивая руками. — Как хорошо, что я Вас застал!
Добежав и еще не отдышавшись, Антон Андреич сообщил:
— Такая проволока имеется только в лавке «Курилин и сыновья».
— Отличная работа, Антон Андреич, — похвалил я его. — Да, вот еще что: кто-то писал анонимки вместо покойной Пахомовны. Найдите автора.
И я передал ему письма, которые забрал у Бенециановой.
— А как же? — растерялся Коробейников.
— Почерк, характерные ошибки, — подсказал я ему. — Ну и знакомых ее всех опросите.
Коробейников просмотрел письма и почти сразу окликнул меня:
— Яков Платоныч!
— Да, — повернулся я, готовый ответить на его вопрос.
Но вопросов у моего помощника не оказалось. Зато его простодушное лицо лучилось радостью и некоторою хитростью. Было видно, что он что-то задумал и своей задумкой доволен чрезвычайно.
— Я, даже никого не опрашивая, могу сказать по почерку об авторе этих сочинений, — гордо заявил он. — Вот, обратите внимание, судя по количеству ошибок, человек малограмотный. И, стало быть, невысокого положения.
Коробейников искоса, пряча улыбку, взглянул на Анну Викторовну, снова принял напыщенный вид и продолжил:
— Вот эти загогулины в словах говорят о том, что характер скверный. И наклон слов позволяет мне с уверенностью
— Уж не ваш ли это галантерейщик? — спросил я Антона Андреича. — Не Вам ли он этим почерком счета выписывает?
Анна Викторовна, наблюдавшая за спектаклем, сдерживая улыбку, не выдержала и рассмеялась.
— Ну Яков Платоныч! — обиженно попенял мне мой помощник. — Вы определенно все испортили! Это была моя шутка! Моя фраза была! Я должен был сказать ее в самом конце!
— Да мы и так под впечатлением, — с улыбкой ответил я ему, забирая у него письма.
— Антон Андреич, не переживайте! — смеясь, утешила Коробейникова Анна Викторовна. — Вы действительно были очень остроумны!
И снова рассмеялась. Мне и самому хотелось смеяться над забавной его шуткой, и только привычка сохранять солидный вид меня останавливала. Так, с улыбками на лицах и в отличном настроении, мы погрузились в экипаж и отправились прямиком к галантерейщику. Нужно было поскорее узнать, действительно ли для Пахомовны он составлял эти кляузы, и зачем они вообще были нужны.
Господин Луков оказался на месте. Когда мы предъявили ему письма, отпираться он не стал и признал, что писал их действительно для Пахомовны. И даже сочинять помогал.
— Ну, а она неграмотная была, Пахомовна-то! — оправдывался он. — Ну попросила меня помочь, а я что? Мне что, жалко, что ли?
— Ты, братец, не знал, что пишешь? — спросил я его сурово. — Наговоры на человека!
— Ну я ж не со зла!
— Зачем Вы с Пахомовной подсылали мальчонку к Бенециановой? — спросил я его.
— Я не знаю никакого мальчонку, — наотрез отказался приказчик.
— Как это не знаете? — возмутился Антон Андреевич. — Вы же сами нам про него рассказывали!
— Нет, я просто видел пару раз издалека какого-то босяка, — замахал руками приказчик, отрекаясь от причастности к истории с мальчиком. — Пахомовна все с ним возилась. Больше я ничего не знаю.
— Врет! Ох, врет, Яков Платонович! — с недоверчивой усмешкой сказал Коробейников. — Я по движению его пальцев вижу, что врет!
Видно, моим помощником после удачной шутки овладела склонность к розыгрышам. Да и поглумиться слегка над обидчиком, поставившем его в неловкое положение, тоже хотелось. Я, если честно, не имел возражений по обоим пунктам, так что розыгрыш охотно поддержал:
— Да, Антон Андреич, — сказал я с максимальной солидностью, пристально осматривая галантерейщика с головы до ног. — Не зря Вы язык тела изучали! А вы в глаза ему загляните! Какие умыслы еще у господина Лукова?
Приказчик, стоявший уже ни жив, ни мертв, шарахнулся от меня в ужасе.