Яков. Воспоминания
Шрифт:
— Нож наваха, — прокомментировал задержанный, — подарок друга.
— Приготовили его для встречи с Андре? — поинтересовался я.
— Я никого не убивал, — сказал Сеславин резко. — И не желаю больше отвечать на Ваши вопросы.
— Можете не отвечать, — ответил я ему. — Задержаны Вы по подозрению в убийстве.
— Это полная чушь! — изобразил смех господин Сеславин. — Значит так, я требую прислать ко мне адвоката.
— Непременно, — пообещал я ему.
— Каков, — сказал Антон Андреич, проводив взглядом Сеславина, покинувшего кабинет в сопровождении городового.
— Следов
— Это понятно, — ответил Коробейников, — но обнаружен он в потайном кармане.
— Выяснили, кто встречался с Де Бо? — спросил я.
— Да, — сказал Антон Андреич, — но сама мадам отказалась рассказать о своих визитах. Но я опросил служащих и жителей гостиницы. Приходила некто купчиха Зуева. Больше никого не было.
— Вот к Зуевой и отправляйтесь, — велел я ему. — В гостинице кто-то дежурит?
— Оставил городового, мало ли что.
— Мало ли что… — произнес я задумчиво.
Не складывалось у меня это дело в голове. Что-то в нем было не так. Или что-то просто ускользало от моего взгляда, или я оказался на неверном пути. Сеславин наглец и хам, он злил меня, но я не чувствовал в нем убийцу. Возможно, моя интуиция начала сбоить от усталости, не знаю. А возможно, дело было лишь в том, что мне немыслимо не хватало Анны Викторовны. Ее тепла, ее поддержки. И даже ее духов.
Как всегда в таких случаях, я решил посетить доктора Милца. Беседы с Александром Францевичем обладали способностью пробуждать мои мыслительные способности. У доктора всегда находились для меня рассуждения, тревожащие мою фантазию и заставляющие меня думать. Кроме того, я и должен был побеседовать с ним, ведь он наверняка уже закончил вскрытие Андрэ.
— Итак, было нанесено три удара, — сообщил мне доктор, — один в шею и два удара в грудь. Причем, судя по характеру ран, я могу сказать, что орудие убийства скорее всего было острым и узким. А вот ровность порезов при отсутствии синяков говорит скорее о том, что убийца действовал умело. Рука его была тверда.
— То есть, удары ножом произведены не как попало, — уточнил я, — а убийца наносил точные уколы в уязвимые места? Не похоже на убийство в состоянии умоисступления.
— Яков Платоныч, — покачал головой доктор Милц, — я бы на Вашем месте не торопился с этим выводом. Вот посмотрите, удар в шею был нанесен, я бы сказал, с хирургической точностью. Одного этого удара вполне было бы достаточно, чтобы жертва скончалась. Он перебил и сонную артерию, и гортань.
— То есть, по-Вашему, — спросил я доктора, — удары в грудь свидетельствуют о том, что он был вне себя?
— Я полагаю, что так, — мрачно ответил Александр Францевич и тяжело вздохнул.
— Спасибо, доктор, за подробнейший анализ, — поблагодарил я его. — И как Вы только все успеваете? По-прежнему без помощников?
— Да нет, слава Богу, прислали недавно одного фельдшера, — ответил доктор. — Вроде, парень толковый. Я при случае Вас познакомлю.
— Благодарю, — ответил я ему.
Мне весьма сильно хотелось познакомиться с этим фельдшером, и уже давно. Только вот никак не удавалось. Видимо, не хотел он со мной знакомиться. Но
Покинув царство доктора Милца, я вернулся в управление. Почти одновременно со мной вернулся и Коробейников, побеседовавший с госпожой Зуевой.
— На первый взгляд, очень простое дело, — рассказывал он мне свои впечатления. — Но весьма, весьма запутанное. Тамара Зуева рассказала, что она приходила к госпоже Де Бо. Де Бо, в свою очередь, отрицает всякие визиты.
— И что? — поторопил я его.
— Купчиха Зуева рассказала, что приходила к Де Бо за деньгами, мадам совершила покупки за день до этого, — продолжил рассказ мой помощник, торопливо отхлебнув чаю. — Тамара просила не рассказывать об этом брату, купцу Зуеву.
— И что за секреты такие? — удивился я.
— Дело в том, — пояснил Коробейников, — что мадам Де Бо купила вещи в кредит, чего Зуев никогда бы не допустил. И он очень осерчает, если узнает, может быть, даже отлучит сестру от дел, а ей бы этого очень не хотелось.
— Не понимаю, — задумчиво сказал я, — почему же мадам утаила визит Зуевой? Бытовые хлопоты, не более.
— И я не понимаю, — развел руками Антон Андреич и добавил: — Купца Зуева я тревожить не стал без Вашего ведома.
— Вот это правильно, — одобрил я его действия.
Странное это было дело, во всем странное. Все в нем врали или недоговаривали, а больше всех — эта мадам Де Бо, которой, как возможной жертве, вроде бы полагалось как можно больше сотрудничать со следствием. Еще эта Зуева. Слишком уж настойчиво она просила хранить от брата ее визит к мадам. Но Зуева женщина, а клиентами мадам Де Бо, как я понимаю, чаще становятся все-таки мужчины. Кстати об этом. А что если господин Сеславин тоже был клиентом мадам? Тогда, следуя логике, я догадываюсь, где можно поискать информацию о нем.
Так что, отпустив домой уставшего Коробейникова, я решил наведаться в дом терпимости. Тамошние обитательницы, включая хозяйку, зла от меня никогда не видели и при случае охотно делились информацией. За плату, разумеется, но отчего же не заплатить осведомителю? Дамы не подвели и в этот раз, сообщив мне о господине Сеславине кое-какие сведения, показавшиеся мне весьма любопытными и требующими тщательного обдумывания.
Из борделя я отправился в гостиницу, благо было это недалеко, да еще по пути домой. Все-таки любопытно было мне узнать, что было в письме, полученном госпожой Нежинской нынче днем.
Нина открыла на мой стук сразу.
— Я уже думала, ты не придешь, — произнесла она дрожащим голосом.
— Прости, дела задержали, — ответил я, проходя в комнату и оглядываясь.
Все следы беспорядка были прибраны, и сундука не было видно. Кажется, Нина Аркадьевна передумала уезжать. Я прошел в соседнюю комнату. Нина сидела на кровати и пила вино. Лицо ее было залито слезами, а плечи опущены. Она воплощала собой аллегорию отчаяния. Я устроился на диванчике напротив, не снимая даже пальто, и принялся ждать, пока она расскажет, зачем просила меня прийти. Если она и в самом деле в таком отчаянии, то, возможно, примет, наконец, мою помощь, а в ответ снабдит меня столь необходимыми мне сведениями.