Яков. Воспоминания
Шрифт:
— Живехонька! — подтвердил мой помощник. — При ней обнаружена крупная сумма ассигнациями. Ну, обнаружили при личном обыске, — и добавил неожиданно: — Хорошенькая!
Допрос Лизы, с ее тягой к театральности, превратился в действо, затянутое и крайне громкое. Она то рыдала, то клялась, то кричала. Я бы поручил этот допрос Коробейникову, но он с нею точно не справится.
— Да я побожиться могу, — выкрикивала Лиза, осеняя себя размашистым крестом, — сама Женечка мне
— Прямо в руку сама вложила, — недоверчиво усмехнулся я в ответ.
— Конечно! — покачала она головой, глядя на меня с безмерным разочарованием. — Господин следователь не верит. Ну что же мне поделать-то, а?
— Не врать, — посоветовал я ей.
— Так я, истинный Бог, одну правду! — продолжала представление Лиза. — Женечка, страдалица, знала, что больше не свидимся. Как сейчас перед глазами стоит, деньги протягивает: «Возьми, Лизонька, может, хоть тебе счастье будет! Полгода житья безбедного! Дружочек мой единственный!» И так смотрела, ах, словно в душу заглядывала!
Да, у барышни явный талант к актерскому ремеслу, жаль, пропал задаром. Вон Антон Андреич глаз с нее не сводит, слушает прямо затаив дыхание! И явно видно, что сочувствует.
— Ну, хватит! — остановил я это представление. — Не в театре же мы на самом деле.
Лиза поняла, что я на ее спектакль точно не куплюсь, вытерла слезы, села с серьезным лицом.
— Знала, что болела подруга твоя? — спросил я ее.
— Что за болезнь? — встревожилась барышня. — Это что, та страшная болезнь?
— Будто других болезней и на свете нет, — усмехнулся я. — Что о Степане Яковлеве знаешь?
— Так это ж богатей какой, — ответила Лиза. — Управляющий его бывал. Вы меня не путайте!
— А деньги тогда чьи? — спросил я.
— Скопила Женечка, — поведала Лиза серьезно. — Она умная была.
— А почему ж ты сама сбежала?
— Все знают, что не нашли у Жени даже копеечки, — ответила девушка. — Вот и опасалась, что меня в воровстве обвинят. Да вы госпожу Анну позовите! Она сама у Женечки спросит все!
Я приказал дежурному увести Лизу. Пусть посидит пока, подумает. А мне некогда разбираться сейчас, украла она эти деньги или нет. Сперва нужно найти убийцу.
Только за ней закрылась дверь, как Коробейников кинулся ко мне:
— Ну так как? Прикажете позвать Анну Викторовну?
Господи, я понял, ты сегодня испытываешь мое терпение. Об одном прошу: в тот миг, когда я не выдержу этого испытания, пусть передо мной окажется убийца. Его не так жалко!
— Да Вы что, Антон Андреич? —напустился я на него. — Будем невиновность девицы, деньги укравшей, доказывать? Да еще и путем призывания духов?!
Коробейников смутился и быстро убрался за свой стол.
Чашка чаю и полчаса тишины сделали свое целебное дело, и настроение
— Духи…
Я подошел ближе, потрогал деньги:
— А больше неоткуда такой сумме взяться. Помните, Лиза говорила, что можно безбедно жить полгода? Ровно полгода жизни давал Евгении врач Яковлева.
— Но мы никак не сможем доказать, — возразил мне Антон Андреич, — что это деньги Яковлева.
Дверь распахнулась, пропуская Анну Миронову. Как всегда, взволнованную. И, как всегда, без доклада, разумеется. Как же я был ей рад! Утренняя наша ссора не давала мне покоя, я жалел, что так резко повел себя с ней. Но она пришла все-таки! Значит, простила мне мою грубость?
— Рад Вас видеть, Анна Викторовна, — поднялся я ей навстречу.
— Яков Платоныч! — улыбнулась она мне и замерла, глядя на деньги, лежащие на столе. Подошла, уже без улыбки, дотронулась, посмотрела внимательно. Но, кажется, так и не увидела того, что искала. Развернулась ко мне и сообщила со вздохом:
— Жена Григорьева умерла от побоев.
— Да. Он мне это говорил, — подтвердил я. — На нее напали на улице.
— Ее и дома били, — произнесла она резко.
— Это он Вам сказал? — спросил я, памятуя о том, что она собиралась навестить отца убитой Жени.
Анна Викторовна рассмеялась:
— Конечно, нет!
И в самом деле! Станет Григорьев рассказывать кому-либо, что бил жену. Кстати, это ведь только с его слов известно, что ее на улице избили. Может, он сам ее забил до смерти, а потом придумал это ограбление. Надо будет это обдумать.
— Лиза нашлась, — поменял я тему, желая порадовать Анну этим известием. — Жива и здорова.
— Позвольте мне с ней поговорить, — скромно попросила Анна Викторовна. — Хоть я и не адвокат.
Ого, какой прогресс! Все-таки наша утренняя ссора принесла свои плоды. Анна Викторовна, видимо, решила, что ее бесцеремонное вмешательство в мои дела меня обижает, и решила быть вежливой и корректной. Я, вообще-то, вовсе по другому поводу сердился, но, как говорится, бери, что Бог дает. И поблагодарить не забудь.
Я попросил дежурного привести Лизу. Она брыкалась, упиралась, вопила. В общем, разыгрывала спектакль под названием «Грубый городовой девушку обижает». Увидела Анну Викторовну, сразу притихла.
— Барышня, — обратилась она к Анне, — помогите! Я денег не крала! На Вас одну моя надежда. Помогите! Скажите им.
Анна Викторовна повернулась к ней очень медленно. Она была бледна, и голос ее не слушался почему-то.
— Простите меня, Лиза, если можете, — вымолвила она. — Но не в моих силах это доказать.