Юг в огне
Шрифт:
Сюда отовсюду слетались князья и графы, купцы и фабриканты, помещики и проститутки, реакционные профессора и шулера, политические деятели и продажные литераторы во главе с Аверченко и Амфитеатровым, члены свергнутого правительства - Родзянко, Шингарев, Гучков. Даже сам великий князь Николай Николаевич "пожаловал" в Новочеркасск. И все эти родовитые, полуродовитые и совсем неродовитые отщепенцы искали здесь пристанища.
Днем и ночью весь этот разномастный сброд заполнял кабаре, кафе-шантаны, игорные дома и увеселительные притоны. В круговорот жизни этих людей,
В числе ее знакомых был граф Разумовский. Ее нисколько не смущало то обстоятельство, что граф этот - горький пьяница.
Часто посещая увеселительные места, Вера познакомилась с несколькими иностранцами, неведомо каким путем вдруг появившимися в Новочеркасске. Она затруднялась определить род их деятельности и национальность. Но это ее особенно и не интересовало. Знакомство с такими людьми ей льстило. Иностранцы были в большом почете у контрреволюции. По городу ходили упорные слухи о том, что на Дону скоро появятся шотландские стрелки в юбках, зуавы в огромных тюрбанах, черные сипаи, синегальцы...
Один из новых знакомых Веры Сергеевны, поляк Розалион-Сашальский, обещал познакомить ее с видным иностранцем, мистером Брюсом Брэйнардом.
– Вы знаете, мадам, - покручивая ус, говорил интригующе поляк.
– Этот Брэйнард - сын лорда... Следовательно, он, так сказать, в известной мере и сам лорд... Я точно затрудняюсь сказать, но ходят упорные слухи, что он представляет как будто правительство короля при войсковом атамане, так сказать...
– Вот как?!
– приятно изумилась Вера.
– Значит, он важный человек?.. Дипломат?..
– О, да! Очень важный!
Это, по мнению Веры, была одна из тех птиц, которую ей советовал подстреливать Константин.
– А он молодой?
– Да, так сказать...
– замялся поляк.
– Лет сорока. А при чем возраст, мадам?.. Мужчина, если он крепок и хорошо выглядит, в любом возрасте молод... Я вот тоже, так сказать, не молод, - скромно опустил свои серые глаза Розалион-Сашальский.
– Сорок уже скоро стукнет. Но, поверьте, мадам, во мне еще столько огня, так сказать, и юношеского задора...
Вера закрыла лицо веером, чтоб скрыть улыбку. Розалион-Сашальский, не моргнув даже и глазом, приуменьшил свой возраст по крайней мере на десяток лет, но она и виду не подала, что поняла это.
– Конечно, - сказала Вера, - возраст для мужчины не имеет никакого значения. Мой муж тоже ведь не молод... Вот мы, женщины, страдаем от возраста - к сорока годам уже старухи...
– Вы, мадам, и в сорок, даже и в пятидесятилетнем возрасте, так сказать, все так же будете юны и цветущи, - целуя ее пальцы, сказал поляк.
– Ох, вы льстец!
– шутливо ударила его по руке веером Вера.
– Так вы, Владислав Феликсович, познакомите меня с этим... лордом?
– Я уже обещал вам, - важно, отдувая щеки, сказал поляк.
– Слов на ветер я не бросаю, так сказать.
– Я верю
– Но иногда вы забываете о своих обещаниях...
– А именно?
– настороженно поднял свои густые белесые брови поляк.
– Вы как-то расхваливали своего адъютанта, помните?.. Прапорщика Викторьева, кажется... Ну, я заинтересовалась им, выразила желание познакомиться с вашим адъютантом. Вы обещали, а потом, видите, вот и забыли.
– А-а...
– вспомнил поляк.
– Прапорщик Викентьев! Да, я обещал вас с ним познакомить... Юноша-то он хороший, так сказать... Но мальчишка, прапорщик. Что знакомство это даст вам?.. Причем Викентьев какой-то странный, нелюдимый... Совсем еще юный. Ему, вероятно, лет восемнадцать... Ха-ха!.. Он... ха-ха... женщин боится... Когда я ему сказал, что намереваюсь познакомить с вами и вашими прелестными приятельницами, то он в ужас пришел. Ха-ха!.. Чудак!.. Я догадываюсь, так сказать... почему это происходит...
– Ну, скажите, почему?
– спросила Вера.
– Да потому, мадам, - поляк наклонился к ее уху, хотя, кроме их двоих, за столиком никого не было, - что он еще наивный, как ягненок, не вкусил, так сказать, запретного плода любви.
– Это очень интересно!
– воскликнула Вера.
– Вы меня просто заинтриговали. Меня разбирает любопытство взглянуть на этого агнца. В наше время это почти диковина... А он хорош собой?
– Как херувим.
– Приведите его.
– Обязательно, мадам, - приложил руку к сердцу Розалион-Сашальский. Долгом своим почту.
Поляк налил в бокалы вина и, чокаясь с молодой женщиной, шутливо сказал:
– Простите, мадам, но я несколько шокирован вашим, так сказать, желанием иметь такие обширные знакомства... Я могу... ха-ха!.. думать, так сказать, что я своей персоной не могу привлекать ваше внимание. Поверьте мне, - покручивая ус и масляно поглядывая на свою хорошенькую собеседницу, продолжал он, - я обладаю всеми мужскими качествами, в том числе, так сказать, не лишен и чувства ревности... И бог знает, мадам, к чему это может привести. Польская, шляхетская кровь горячая, так сказать. Я могу, право, приревновать вас и... вызвать не только лорда, но и самого... ха-ха!.. черта на дуэль... О, ротмистр!
– вдруг окликнул Розалион-Сашальский проходившего мимо их столика высокого сутулого офицера.
– На минутку!
Ротмистр обернулся и, увидев поляка, закивал головой.
– А-а, капитан, здравствуйте!
– протянул он ему руку.
– Здравствуйте, ротмистр!
– О, черт возьми!
– прищелкнул пальцами ротмистр, увидев за столиком поляка Веру.
– Красотка какая!.. Познакомьте!
– зашептал он на ухо ему. Познакомьте! До смерти напою вином...
Поляк заулыбался.
– Э-э, будьте любезны, познакомьтесь, Вера Сергеевна, мой друг, звякнул шпорами Розалион-Сашальский.
– Ротмистр Яковлев Михаил Михайлович. Бывший офицер лейб-гвардии его величества полка, - с подчеркнутой важностью отрекомендовался он. Окончил университет и политехникум.