Юг в огне
Шрифт:
Веру несколько удивила последняя фраза ротмистра, но она промолчала и с любопытством оглядела своего нового знакомого.
Ротмистр Яковлев был непомерно высок и худ. Лицо желтое, морщинистое, испещренное рябинами. Глаза мутные, неопределенного цвета. Блестящий офицерский гусарский мундир сидел на нем неуклюже, словно был с чужого плеча. На левом рукаве - семнадцать поперечных красных нашивок, что означало семнадцать ранений в мировую войну. На груди поблескивал один офицерский и четыре солдатских георгиевских креста и еще несколько других знаков отличия.
На
Вера сразу же отметила, что блестящая форма этого офицера никак не гармонирует с его уродливым, рябым лицом и грубыми манерами.
– Хотите, так сказать, вина, ротмистр?
– предложил Розалион-Сашальский.
– А разве можно когда-нибудь его не хотеть?
– сострил Яковлев и, подсаживаясь к столику, хрипло рассмеялся.
– Налейте, капитан.
Отхлебывая из бокала вино, ротмистр вдруг судорожно зевнул.
– О, да и спать же хочется, - признался он.
– Опять ночь играли?
– спросил поляк.
– Как звери... Всю ночь напролет и день. Сейчас только кончили... Я бежал закусить сюда немного...
– Проиграли?
– Да вы что?!
– с удивлением взглянул на поляка ротмистр.
– Я никогда не проигрываю. Наоборот, выиграл кучу денег. Весь ими набит, - хвастливо похлопал он себя по карманам.
– Двух помещиков обыграл, - усмехнулся ротмистр, показывая желтые гниющие зубы.
– Одному даже тошно стало, отпаивали его... Стреляться хочет. Да а мне-то что? Пусть стре-е-ляется... Не садился б играть...
– Везет вам, ротмистр, - с завистью сказал Розалион-Сашальский.
– А я вот сколько ни сажусь за карты, а никогда, так сказать, не выигрываю...
– Надо уметь играть, капитан, - назидательно проговорил ротмистр.
– С выигрыша, господа, я вас, пожалуй, угощу замечательным ужином. Эй, человек!.. Шестерка!
– позвал он официанта.
– Полдюжины шампанского, три шашлыка кавказских, ну... там еще, понимаешь, сам сообрази насчет деликатесов разных... Понимаешь, для дамы...
Официант почтительно наклонил плешивую голову.
– Понимаем, ваше высокоблагородие... Это мы живо сообразим.
– Фьють!
– от удовольствия свистнул Розалион-Сашальский, и у него даже глаза восторженно заискрились. Он с гордостью взглянул на Веру, как бы говоря: "Вот я с кем вас знакомлю, а вы это не цените". Замурлыкав, как кот, он облизнул губы.
– Сережа!
– обрадованно взревел ротмистр Яковлев. Он вскочил и с распростертыми руками пошел навстречу маленькому хрупкому офицерику, одетому в форму улана.
– Друг мой!
– облобызал ротмистр маленького улана.
– Садись с нами! Познакомьтесь, господа!
– Граф Сфорца ди Колонна князь Понятовский, - подойдя к молодой женщине, жеманно наклонился офицерик, позванивая маленькими шпорами.
...Пили до полуночи. Шумно играла музыка. Вера кружилась и порхала в вальсе то с одним,
Везя ее домой на извозчике, он сквернословил и допытывался у Веры:
– Госпожа, вы не графиня?.. У меня столько денег, что куры не клюют. Хочу жениться на графине или княгине...
XIX
По приказу войскового атамана на Дону создавались Саратовская, Астраханская и Воронежская армии. Атаман думал, что крестьяне, живущие в одноименных губерниях, которые займут казаки, будут охотно вступать в эти армии, считая их своими.
Формированием Саратовской армии руководил полковник Манкин. Его ближайшим помощником был есаул Греков, прозванный Белым дьяволом за свою жестокость в обращении с пленными и подозреваемыми в большевизме. Грекову было только всего двадцать три года, но болезненный, дегенеративный, седой, как лунь, он походил на семидесятилетнего старика.
К этому Белому дьяволу и попал Виктор. Когда он в форме армейского прапорщика явился к Грекову и заявил о своем желании служить в Саратовской армии, тот впился в него, как угольки, черными пронзающими глазами.
Виктор спокойно выдержал его взгляд.
– Документы!
– отрывисто прохрипел Греков.
Юноша достал из кармана документ на имя прапорщика Викентьева Виктора Георгиевича и положил на стол. Есаул долго изучающе просматривал его.
– Викентьев?
– Так точно, господин есаул.
– На каком фронте были?
Виктор ответил.
– В какой части?.. За что награждены крестами?..
Виктор обстоятельно отвечал на все вопросы.
– Хорошо, - зловеще усмехнулся есаул.
– А как же это так могло получиться, что вы, офицер, награждены солдатскими крестами?
Виктор был подготовлен к ответу.
– Когда я был представлен к награждению георгиевскими крестами, я тогда был еще солдат, вольноопределяющийся...
– Гм... Значит, чин прапорщика вы получили на фронте, не проходя юнкерского училища?
– Точно так, господин есаул. За подвиг я был представлен к офицерскому чину.
– Повезло вам, - снова угрюмо усмехнулся Греков. Задав еще несколько вопросов, он вернул Виктору документ.
– Хорошо, - сказал он, что-то записывая...
– Я прикажу написать приказ о вашем зачислении... Как будто у вас все в порядке, а там черт его знает... Сейчас всякая сволочь примазывается к офицерскому сословию. Какая-нибудь шантрапа нацепит на плечи офицерские погоны и ходит, нос задравши. В душу ведь каждого не влезешь... Смотрите у меня, Викентьев, ледяным взглядом посмотрел Греков на Виктора так, что у того мурашки пробежали по спине, - если вы тоже мне голову морочите, то с живого кожу сдеру... Меня ведь не проведешь. Я каждого, чем он дышит, вижу.