Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
Он действительно стеснялся женщин. Либо так, либо Юми вообще ничего не понимала – что, впрочем, было вполне вероятно. Зато теперь она узнала, как женщина может смотреть на мужчину. Лиюнь ограждала подопечную от людей, но глаза-то у Юми были. Взгляд Аканэ на Тодзина отличался от взгляда голодной женщины, готовой вцепиться в первый попавшийся кусок. А таких вокруг хватало.
Неужели он качает мускулы… без причины? Вот до чего дошло общество, где всю тяжелую работу выполняют хионные линии… Хорошо это
– Интересно, – сказала Юми. – Тодзин, когда мой брат о тебе рассказывал, он…
Девушка замешкалась, подумав, что вряд ли стоит об этом говорить. В самом деле, вся компания тут же уставилась на нее с любопытством. Общаться с людьми было тяжело.
– …не объяснил, зачем ты качаешь мускулы, – закончила она.
– Еще бы он объяснил, – с ухмылкой прокомментировала Иззи.
– Юми, прости за вопрос, но где он? – спросил Тодзин. – Обычно твой брат почти каждую ночь патрулирует участок рядом с нашим. Бригадир сказал, он взял отпуск по личным причинам. Но все равно странно, что мы вообще его не видим.
– Он… гм… – У Юми участился пульс.
Позвать Художника, чтобы он придумал для нее отговорку? Юми решила, что сама ответит в его духе.
– У него важные дела. Очень важные.
– Важнее работы? – спросила вернувшаяся Аканэ, передавая Тодзину соус.
– Нет-нет, – поспешно ответила Юми. – Это касается работы. – Она заговорщицки склонилась над столом. – Он разыскивает стабильный кошмар.
Она ожидала, что все ахнут.
Но Аканэ лишь закатила глаза. Тодзин замер, а затем покачал головой. Иззи просто рассмеялась.
– Вы не верите? – прошептала Юми.
Почему все так реагируют на Художника? Неужели он действительно бездарь? Юми заметила, что это уже не злит ее так, как прежде. Теперь она почувствовала жалость. И толику… возмущения?
«Они к нему несправедливы, – подумала Юми. – Может, он и не лучший художник, но он согласился учиться сложению камней. И быстро начал делать успехи».
Ей стало отчасти понятно, почему он обижен на приятелей, ведь их первой реакцией было не беспокойство, а пренебрежение.
– Ладно, ладно. – Иззи протянула какой-то исписанный листок.
Не книгу. Просто огромный лист бумаги.
– Читали?
– Умоляю, только не гороскопы! – простонал Тодзин, бухнув в миску добрую половину бутылки острого соуса.
Всем как будто не терпелось сменить тему и забыть о Художнике.
– Никаких гороскопов за этим столом, – заявила Иззи. – Это конкурирующая продукция. Но тут у меня даже не сериалоскоп. Пишут, что корабль готовится к запуску.
– Еще на прошлой неделе писали, – заметила Аканэ.
– Тогда Пелена была слишком густой, – ответила Иззи. – Теперь точно запустят.
– Не сомневаюсь, – тихо произнесла Масака, – что они окажутся очень-очень дружелюбными.
–
– Об инопланетянах, – ответила Аканэ. – О тех, кто живет на звезде.
Юми поперхнулась и закашлялась.
– Где? – спросила она, от смущения выпив разом полчашки ячменного чая.
– В твоем городе что, газет нет? – удивилась Иззи. – Мы запускаем корабль в межпланетное пространство! Его сто лет строили и вот достроили.
– Они дружелюбные, – наклонившись, шепотом повторила Масака. – Дружелюбнее некуда.
– Юми, ты правда ничего об этом не слышала? – спросила Иззи. – Не могу поверить. Мне нужен блокнот. Возможно, придется скорректировать твой сериалоскоп…
– Иззи, успокойся, – перебила ее Аканэ. – Не все, как ты, читают газеты от первой до последней строчки.
Как Аканэ умудряется даже за едой оставаться такой утонченной? Нужно ли Юми следовать ее примеру?
Лапшу трудно есть, не хлюпая. А прежде Юми вообще не ела при посторонних, если не считать прислугу.
– А я уверена, что инопланетяне невероятно красивые. – Иззи откинулась на стуле. – Мужчины романтичные, а женщины страстные.
Юми снова поперхнулась.
– Сколько сейчас сериалов про инопланетян идет? – с улыбкой спросил Тодзин.
– Примерно половина от всех, – ответила Иззи. – И инопланетяне там красавцы. Все до единого. Разве не очевидно, что они и должны быть такими?
– Э-э-э… А почему? – спросил Тодзин.
– Я обязательно буду встречаться с инопланетянином. Или с двумя. – Иззи уверенно вскинула голову. – У меня в сериалоскопе так предсказано. С некрасивыми я встречаться не буду.
Юми порадовали смущенные лица приятелей. Не ей одной Иззи казалась странной. Даже Масака с недоумением уставилась на подругу.
– Иззи, твоя логика, – начала Аканэ, – просто… ну…
– Ужасна? – подсказал Тодзин.
– Я искала более политкультурный термин.
– По всей вероятности, ужасна?
– Ничего, скоро увидите, как за меня будут драться крутой инопланетный качок и грудастая инопланетная секс-бомба, – заявила Иззи.
– Извините, – сказала Юми, – мне нужно… гм… отойти. Ненадолго. Я тут вспомнила кое-что.
Она бросилась к барной стойке, где Художник болтал с Виньеткой. Та растягивала пальцами что-то светящееся, вроде веревки, сотканной из света. Юми сразу забыла, зачем подошла, не в силах отвести взгляд от удивительного зрелища. Концы светящейся веревки растворялись в воздухе.
– Твоя духосеть знает, какое тело тебе принадлежит, – говорила Виньетка. – Она сохраняет с ним Связь. Связь формируется со всеми одушевленными – и в меньшей степени неодушевленными – предметами, что тебе встречались. Удобно, да?