Зачем богу дьявол к 2
Шрифт:
Репрессии - не решение проблемы. Тут и понимать нечего. Положение спасли общественные работы: ремонт не заселённых и заселённых, но неухоженных домов, приведение в порядок придворовых территорий, улиц, очистка выгребных ям, захоронение мусора. Люди получили возможность не умереть с голоду, получили "помощь" одеждой и бытовой мелочовкой. Помощь записывалась в долг, а трудиться приходилось до кровавых мозолей. Принимал работу, расплачивался, производил зачёты Никита. К тому времени он уже передвигался на костылях. Руки ещё плохо слушались, были как не родные, а сырая земля в любой момент могла уйти из-под ног, поэтому рядом подстраховывали два
Результаты радовали. Мерзость запустения отступила, новички стали чувствовать себя уверенней. Вчерашние бедолаги и попрошайки оказались неплохими людьми, которые лишь растерялись в сложных обстоятельствах и в какой-то момент потеряли человеческое достоинство, утратили веру в себя и в будущее.
В бурной деятельности Хранителя никто подвоха не увидел. На то он и Хранитель, чтобы помогать людям. Когда в результате честных финансовых операций, включая долговые обязательства и подчас сложные взаимозачёты, все отремонтированные дома, как жилые, так и не заселённые, а так же, не только придворовые территории, но и земля вокруг, всё оказалось в бесспорной собственности Никиты - тогда ахнули. Это две трети Села! Впредь вновь пребывающие автоматически становились арендаторами.
Один из новеньких проявил себя охотником. Перебивался дичью, зайчатиной, чуть-чуть на продажу оставалось. Не ахти что. Он решил организовать артель. В результате двое в лесу пропали, один божился, что видел оборотня, остальные не видели и не находили ничего кроме деревьев.
Взяв с собой охотника, Никита отправился на опушку леса. Он переоценил свои силы: в его инвалидном положении это оказалось трудно. Половину пути Никиту несли на спине бойцы по очереди, но и в мыслях не роптали. За право сопровождать Хранителя нужно было либо отличиться в физподготовке, либо на отлично отстреляться. Желающих общаться с Никитой полно, мало кому выпадает быть с ним целый день. А стать свидетелями необыкновенности Хранителя - вообще, везуха!
И охотник, и бойцы рассказывали, что Никита говорил с лесом: не на словах, конечно, а по-своему, по-хранительски, но, определённо, это был разговор. Удивили! Он всему Селу мозги так заговорил, что скоро всех по миру без штанов пустит, а вот теперь и до леса добрался. Берегись лес!
– Можешь охотиться.
– сказал Никита охотнику.
– Но не больше одного крупного животного в неделю на продажу, для себя - не в счёт. Волков не трогай!
– А если он набросится?
– усомнился охотник.
– Это ты набросишься.
– недовольно ответил Никита.
– А волк не дурак, чтобы на тебя набрасываться. И не забывай, что я в доле. Мухлевать начнёшь, скажу волкам - они тебя сожрут.
Дела у артели охотников пойдут хорошо, так хорошо, что хоть на любое дело у Хранителя благословения проси. Но делится жалко: к Никите без доли не подступишься. И верно: за так только прыщ вскочит и то почесать нужно.
Занимаясь благоустройством жизни, Никита споткнулся о церковь. Он давно за собой заметил, что задумавшись о высоком, непременно вспомнит о низком, и наоборот. Людям негде уединиться для перепихона, а рядом такие хоромы пропадают! Можно клуб сделать... с номерами. Если кто-то хочет зарабатывать свои телом, то почему бы и нет? Вполне социальный сервис. Кресты снять? Шарм пропадёт. Пожалуй, оставить. Бар под иконами. Коктейли с благочестивыми названиями. Танцуют все! Клуб Попа-висельника.
***
Николай с Детиной, Иванычем
– И хочется и колется.
– сказал Николай о своём намерении нанести упреждающие удары по вражеским гарнизонам: - Но это армия, регулярная армия. Судя по всему, до нас им пока дела нет. Будем наблюдать.
Мать прорвалась к Николаю, отпихнув дежурного бойца, который пытался её остановить. Кого другого уже давно бы застрелили: не первый раз так ломится, но командир запретил применять к ней силу.
– Ты что творишь?!
– заорала Мать.
– Это надо же такое удумать!
Прежде сути Мать всегда начинала с упрёка, который мог относиться к чему угодно, а упрекать всегда есть за что. К этому привыкли, и вступление пропускали мимо ушей.
– Твой Никита...
– у Матери язык не поворачивался.
– Твой... Он в церкви блудилище хочет устроить! В храме божьем. Блудилище!
– Если хочет, значит устроит.
– спокойно ответил Николай.
– Вот так, значит!
– лицо Матери стало горестным.
– Что творят! Что творят!
Мать опустила своё грузное тело сначала на одно колено, потом на другое, молитвенно сложила руки, в её глазах стояли слезы, а злости не было:
– Христом богом прошу, не трогай церковь. Молиться на тебя буду...
– Нет.
– холодно ответил Николай.
Закрыв лицо ладонями, Мать медленно покачивалась на коленях, замерла, оперлась одной рукой на землю и неловко села. Она беззвучно плакала. Старая, усталая, несчастная женщина.
– Собиратель...
– - Мать утёрла слезы рукой.
– Что за людей ты соберёшь? Без бога в сердце? Без души? С каменным сердцем, как у тебя?
– Мать тяжело вздохнула: - Думаешь, я не знаю... Я для вас городская сумасшедшая. А я великая грешница. Господи, почему я не умерла? Правление зверей воскресло...
Мать тяжело поднялась с земли и пошла к выходу, не оборачиваясь, воздела к небесам руку с указующим перстом и своим обычным зычно разящим голосом сказала, как прокляла:
– Божий суд! Божий суд!
Петру до церкви дела не было. О своём вероисповедании он знал наверняка - не мусульманин, не иудей, короче, не обрезанный. Церковные праздники не соблюдал, но завсегда был готов отметить их за столом с хорошей закусью и водочкой. Детина в бога верил, говорить на эту тему не любил, ни с попами, ни с церковью свою веру не связывал. Иваныч называл себя закоренелым атеистом, но считал, что чувства верующих следует уважать, только вот не мог припомнить, чтобы верующие уважали его атеистическое мировоззрение. Бордель в церкви - это неправильно, но и несущественно. Лучше бы склад, конечно.
Сельчане, к затее Никиты открыть публичный дом в церкви, отнеслись, как к несерьёзной: и так все перетрахались, зачем ещё деньги платить? Вопли Матери про храм божий мало кого трогали. Бог в церкви не живёт, а вот попы там вешаются. Бог у крестов живёт за пайку бесовской крови. Собиралась время от времени кучка верующих под крышей одной из общин, чтобы помолиться вместе, да рассорились: считать ли Правителей детьми Антихриста, или только слугами? А может, Собиратель и есть Антихрист? Или Хранитель? Библейские приметы до конца ни на ком из них не сходились. Выискались среди богобоязненных еретики: Никита и Николай - Ангелы божьи! И в довершение, как обычно, по содомскому греху разосрались. Единобожие без единоначалия почему-то не сплачивало. Без пастуха овцы не стадо.