Закаленные крылья
Шрифт:
В подобной ситуации летчик обязан катапультироваться. Полетами руководил майор Дельо Колев. Пеев сообщил ему, что не хочет катапультироваться и попытается спасти самолет. Трудно сказать, кто в тот момент взял на себя большую ответственность: летчик или руководитель полетов. У летчика совсем небольшой шанс [230] спасти самолет, если он все будет делать на свой страх и риск, и значительно больший шанс, если руководитель полетов возьмет на себя ответственность направлять его действия с земли. Майор Колев взял на себя всю ответственность, хотя и знал, что его ждет, если попытка спасти самолет закончится неудачей. А он мог легко отделаться от этой ответственности -
В тот момент, когда они заключили свое безумное соглашение, началось то, что трудно описать словами. Самая незначительная ошибка руководителя полетов или летчика могла привести к тому, что их эксперимент закончится катастрофой. Один из них никогда больше не увидит земли, а другому придется до конца своих дней успокаивать собственную совесть. Люди, находившиеся тогда на командном пункте, рассказывали, что майор не проявлял никаких признаков волнения. Он даже нашел в себе силы время от времени шутить, чтобы приободрить пилота.
– Ну теперь левее! Легче, легче! Вообрази, что ты танцуешь танго и хочешь повернуть свою даму. Вот так, только без грубостей! Я помню, с какой красивой девушкой как-то встретил тебя!
Вдруг майор перестал шутить и перешел на приказной тон:
– Не так, не так! Еще левее, еще левее!
А как себя чувствовал Стилян Пеев, можно только догадываться. Но вел он себя отлично, хладнокровно и верил в безошибочность указаний своего руководителя. И это его спасло.
Испытание, выпавшее на долю Стиляна Пеева, продолжалось минут десять. А случившееся с Петринским заняло всего пять или десять секунд. Когда очевидцы рассказывали о нем, то искренне удивлялись его мужеству и проявленной сообразительности. На борту самолета Петринского находился груз бомб, их плохо смонтировали, и они могли при полете на большой скорости самовоспламениться и уничтожить самолет. Однако Петринский остался жив. Он вовремя почувствовал опасность, и его мастерство и самообладание спасли ему жизнь. Он катапультировался почти в тот самый момент, когда снаряды взорвались, и взрывная волна едва не погубила его. [231]
Все это только лишний раз доказывает, что если летчик не будет закалять свой дух, то легко может стать жертвой собственного несовершенства. Если нервы летчика не выдержат, очень невелика вероятность, что летчик справится с задачей в тяжелую и опасную минуту. А иногда чрезмерная самоуверенность губит и самых сильных.
Старший лейтенант Минев тоже пережил интересный эпизод. Ночью он взлетел с аэродрома по боевой тревоге и сразу же над хребтом Стара-Планины попал в густые облака, перенасыщенные электрическими зарядами. Они опутали его так, как осьминог опутывает жертву своими щупальцами. У летчика появилось обманчивое ощущение, что небо и земля поменялись местами. А это самое страшное из того, что может пережить одинокий человек в воздушном океане. Старший лейтенант Минев не понимал, что с ним происходит, и не знал, где он находится. Вместо его командира по радио отзывался совсем чужой голос. Перелетев хребет Стара-Планины, Минев потерял связь со своим аэродромом.
На командном пункте в ту ночь находился и заместитель командира по политической части Узунов. Руководитель полетов сразу понял, что имеет дело с летчиком с другого аэродрома и что задача перед ним очень трудная: спасти того, кто оказался в бедственном положении. Узунов чувствовал, что летчик ему не доверяет.
– С таким человеком не договоришься, - махнул рукой руководитель полетов.
–
И майор Узунов на дежурной машине сразу же помчался к жилым корпусам. Он перепугал командира подразделения Благоева: стал барабанить кулаками в дверь его квартиры и одновременно нажимать на кнопку звонка. Сонный Благоев вскочил с постели и открыл дверь, даже не спросив, кто стучит. Заместитель командира по политической части быстро доложил командиру о случившемся и спросил:
– Вы знакомы со старшим лейтенантом Миневым?
– Ну как мне его не знать, он же служил у нас!
– У него появились галлюцинации. Меня он не слушает. [232] Пойдемте, поговорите с ним, может быть, он успокоится, услышав вас.
– Черт побери, Узунов, ты ничего другого не мог придумать?
– ворчал Благоев, надевая китель.
– А где гарантия, что я сумею его спасти? Я же не врач. Неужели ты воображаешь, что на таком расстоянии я смогу ему помочь?
– Поможете! Поможете! Вы же были когда-то его командиром! Одного вашего слова будет достаточно.
Так они оба появились на командном пункте.
А руководитель полетов уже совсем отчаялся. Увидев майора Благоева, он вздохнул с облегчением.
Майор взял в руки микрофон. Узунов и дежурный офицер замерли у него за спиной.
– Ну, голубок, ты чего там приуныл? Не узнаешь меня? С тобой говорит майор Благоев!-кричал он в микрофон.
– Меня подняли с постели. Теперь слушай меня. У тебя появились галлюцинации… Что? Ты ничего не знаешь? А ну-ка вспомни, что нам говорили, когда учили ориентации в пространстве! Небо внизу, а земля… Слушай меня, я тебе помогу: следи за авиагоризонтом и делай то, что я тебе скажу!
Майор Узунов прошептал дежурному:
– Я так и знал, что все будет в порядке.
Майор Благоев прервал на мгновение разговор с летчиком и устало покачал головой:
– Минев продолжает стоять на своем: авиагоризонт поврежден, зачем вы меня еще больше запутываете.
На лбу Благоева выступили мелкие капельки пота.
– С этим человеком стряслась скверная история. Он оцепенел от страха и не решается посадить самолет.
– Значит, надежда на его спасение невелика?
– обеспокоенно спросил заместитель командира по политчасти.
– Мне не хочется в это верить. Он хороший летчик, и я надеюсь уговорить его.
Майор Узунов и дежурный офицер вышли из командного пункта. Над аэродромом кружил самолет, тот самый самолет, которому, возможно, суждено было разбиться. Если летчик вздумает «набрать высоту», то через несколько секунд наступит катастрофа. Самолет снизился, [233] пронесся над самым аэродромом и снова взмыл вверх.
– Что происходит? Почему он не посадил самолет?-Узунов раздавил ногой недокуренную сигарету и сразу же вернулся на командный пункт.
Он не решился спросить об этом Благоева. В тот момент майор был похож на человека, который, напрягая последние силы, пытается вытащить утопающего из воды. Он выглядел совсем измученным, а голос его звучал хрипло и глуховато.
– Минев, ты меня слышишь? Ты же сумасшедший!
– В голосе зазвучали и нотки раздражения.
– Ты пролетел над аэродромом на высоте пятидесяти метров. Послушай, голубок, верь тому, что я тебе говорю, а не тому, что тебе только кажется! Сделай снова заход и…
Отчаявшийся Благоев стал искать взглядом Узунова и дежурного офицера. Они ему нужны были, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей.