Закон ученого

Силлов Дмитрий Олегович

Но с Захаровым все оказалось не так просто.

Ктулху бросился на него из засады, и академик, не ожидавший подобного, среагировать не успел.

Когтистая лапища ударила сверху вниз по шее бегущего «волка» и разорвала ему шею на две трети. Для любого живого существа такой удар был бы фатальным, и ктулху, растопырив щупальца, издал победный рев, предвкушая, как сейчас окунет морду в поток свежей крови и начнет хлебать ее как не в себя…

И он действительно хлебнул, даже никуда ничего не окуная.

Упругий поток хлынул ему

прямо в пасть, мгновенно заполнив не только желудок, но и легкие. Мутант выпучил глаза и попытался выплюнуть то, что залетело в него так быстро и неожиданно – и внезапно понял, что его голова вдруг взлетела вверх… Он даже успел увидеть, как его тело, оставшееся внизу, буквально взорвалось, словно внутри него сработали несколько зеленых ребристых яиц, которыми так любят обороняться хомо.

А потом резкая боль в шее ударила по мозгу…

Ктулху попытался закричать, но у него ничего не вышло, ибо невозможно орать, когда твои разорванные легкие только что попадали кровавыми лоскутами на серую траву Зоны.

Захаров же быстро собрал себя воедино – и довольно рассмеялся. Это был интересный эксперимент: заполнить собой все биологические полости мутанта, а после просто резко увеличить расстояние между наноботами в пять раз. Можно было бы и больше, но ученый побоялся потерять энергетическую связь промеж микроскопических частичек своего нового тела.

Впрочем, и того, что получилось, оказалось вполне достаточно. Ошметки ктулху разлетелись во все стороны… но при этом память наноботов сохранила сведения о теле мутанта до мельчайших деталей.

– А почему бы и нет? – сказал Захаров – и мгновенно черный мускулистый волк трансформировался в здоровенного ктулху. Конечно, для этого пришлось немного увеличить расстояние между наноботами, что было чревато лишними расходами энергии, но уж очень хотелось ученому ощутить себя в теле самого ужасного мутанта Зоны.

И то, что он ощутил, ему понравилось.

Волк – это, конечно, прикольно, вот только по сути он не что иное, как большая собака – зверь симпатичный, но примитивный по сравнению с высшей ступенью эволюции…

Именно ею чувствовал себя Захаров, несясь по Зоне, перепрыгивая рытвины и кочки, легко отталкиваясь от земли непривычно сильными ногами. Удивительно, что, создавая свои армии для покорения планеты, он постоянно выдумывал новые формы жизни, вместо того чтобы присмотреться к существам, которые нередко бродили вокруг его научного комплекса, охотясь на беспечных снарков. Вот кого надо было создавать! Разумных ктулху! Только мозгов им побольше в черепушку напихать, и получится самая совершенная на свете машина для убийства.

* * *

Чем ближе отряд подходил к Новошепелицкому лесничеству, тем заметнее становился повышенный радиационный фон. Об этом Кречетову сообщила Настя, у которой счетчик Гейгера был встроен в нервную систему.

– Сам вижу, – буркнул ученый, в очередной раз бросив взгляд на часы, где тот же

счетчик показывал довольно неприятные значения. Захаров говорил, что после перерождения человеческие организмы станут менее восприимчивыми к радиации, но по факту из стопроцентных людей в отряде был только сам Кречетов.

Данила, скорее, человекоподобный мутант, специально выращенный для охраны Кремля.

Рут Захаров замодифицировал до состояния, когда фиг поймешь уже, человек это или же живой ходячий манекен, набитый смертоносными сюрпризами.

Арина, дочь Захарова, изначально была мутом-псиоником.

А Савельев с Юки, похоже, вообще какие-то японские мифические существа, особенно дочка Японца, способная превращаться в ходячий кошмар.

Про Фыфа и Рудика речи не идет, те изначально мутанты, которые радиацию переносят вполне себе сносно.

А Настя и вовсе киборг, изначально сконструированный для боевых действий в зонах радиоактивного поражения.

Кречетов вздохнул.

Похоже, от острой лучевой болезни подыхать придется ему одному. Он, конечно, уже закинул в себя тройную дозу радиопротекторов из аптечки, но если фон поднимется еще выше, то выхода два: или готовиться к медленной и мучительной смерти, или же использовать защиту от радиации расстоянием – проще говоря, смыться подальше из опасного места.

В целом лесничество оказалось похожим на обычную заброшенную деревню, которых в Зоне довольно много. Разве что для деревни поселение было маловато: несколько полуразвалившихся деревянных домов – и двухэтажная кирпичная коробка, которую борги превратили в настоящую крепость.

На крыше здания обосновались два пулеметных гнезда – для крупнокалиберного ДШК и для легкого пехотного пулемета, заряженного трассерами, которые наблюдателями используются в основном как указка для «крупняка». Увидел «легкий» в мощный бинокль нежелательное движение, дал пару огненных очередей по цели – и тут же к теме «тяжелый» ДШК подключается, долбя туда же бронебойно-зажигательными пулями с сердечниками из вольфрамового сплава. Такую пулю даже экзоскелеты последней модели не держат, особенно на расстоянии до ста метров – именно такой радиус борги зачистили вокруг здания до травы, чтобы никакие деревья или развалины не загораживали обзор.

Ну и дополнительно в этот радиус мин напихали, о чем предупреждали таблички, довольно часто натыканные перед домом для большей доступности восприятия информации.

Сам дом борги тоже доработали – на окна наварили бронелисты с амбразурами, дверь поставили мощную, тоже снабженную длинной амбразурой. А к самому дому еще одно помещение пристроили, без окон и дверей, просто кирпичная коробка.

– Там склад у них, сто процентов, – сказал Савельев, выглянув из-за дерева. – Захаров говорил, что борги готовятся к атаке на «Вектор», занятый вольными. И, скорее всего, в этот хорошо охраняемый опорник свозится все, что может понадобиться для штурма.