Зарево зорь

Бальмонт Константин Дмитриевич

Голубые глаза

– Отчего у тебя голубые глаза? – Оттого, что, когда пролетала гроза, Были молнии рдяны и сини, Я смотрела на пляску тех синих огней, И на небо, что всё становилось синей, А потом я пошла по пустыне, Предо мной голубел и синел зверобой, Колокольчик сиял и звенел голубой, И пришла я в наш дом на ступени, А над ними уж ночь, голубея, плыла, И Весна королевой лазури была, И душисто синели сирени.

Рыцарь

Кто

ты, летящий за чертой? – Воитель бури молодой. Зажгу свечу, проснётся гром. И сломит тучу мой излом. Мой меч – огонь. Мой красный конь – В неутолимости погонь. Лечу, свечу, – и ток дождя Играет, тучу бороздя. Мой круглый щит, семи цветов, Горит на чашечках цветов. В росе – мой облик молодой. Я рыцарь Молнии златой.

Дымка («Колосья тонкие цвели…»)

Колосья тонкие цвели, Качаясь и мерцая. И словно таял звон вдали Как дымка голубая. Там был голубоватый лес, Обедню пели птицы. Душа качнула мглу завес, И дрогнули ресницы.

Запретность

Мы рвали с тобой золотые цветы, Мы смотрели в зеркальность реки, В воде отражалась воздушная ты, И в душе было много тоски. Мы знали, что путь есть от сердца до глаз, И что вот полюбили сердца, Но мысль оковала запретностью нас, И скорбим, мы скорбим, без конца.

Бедные дети

Бедные дети! Зачем вы сковали То, что от вечности вольно? Вы укачали земные печали, Всё же вам смутно и больно. Вы, не спросясь у расчисленной жизни, Силе любви уступили. Сердце – как после разлуки в отчизне, В сказке – и в явленной были. Пусть же растает, меж близких нежданно, Эта последняя связа: – В двух однопевность поёт необманно Разностью радуг алмаза.

Венчанный миг

Поцелуй. Замиренность двух лиц. Миг причастия. Преклониться молитвенно ниц, В этом – счастие. Между всех озарённых икон, Безглагольная. Но живая, как стихнувший стон, Вот уж – вольная. Вот уж в храме – лелеешь мечты, Но храмовные. В свете свеч мы с тобой, я и ты, Безгреховные.

Благословение

Не первозданность солнц, не бесконечность звёзд, В ночи плывущих вереницами, Не ветхих дней завет, не семицветный мост, В громах, с зарницами, – Не перекатный гул вскипающих морей, С их усиленьем – океанами, – Не ветры, что поят

дождями цвет стеблей, Светло-медвяными, – Не эта пышность вся, – хоть это всё люблю, – Владея сердцем, жжёт волнением, – А луч души к душе – его я в песне длю Благословением.

Как ночь

Она пришла ко мне молчащая как Ночь, Глядящая как Ночь фиалками-очами, Где росы кроткие звездилися лучами, Она пришла ко мне такая же точь-в-точь, Как тиховейная, как вкрадчивая Ночь. Её единый взгляд проник до глуби тайной, Где в зеркале немом – моё другое я, И я – как лик её, она – как тень моя, Мы молча смотримся в затон необычайный, Горящий звёздностью, бездонностью, и тайной.

К жемчугам

Любовь, опять Луна глядит в моё окно, На Море – серебро, от серебра – прохлада, И одинокая поющая цикада О чувствах говорит, светивших мне давно, – Там, в крае призрачном, как грёза, где звено, Меж нами бывшее, скрепилось блеском взгляда, Куда вернуться нам неустранимо надо, Куда вернуться нам – созвездно – суждено. Там в странах призрачных, как сказка, ты светила Таким фиалковым и сладостным огнём, Что колыбелился и пел он мне: «Уснём». И в сердце вспыхнула негаснущая сила. И дни содвинулись. И Небо так решило: – «Идите к жемчугам – опять – морским путём».

Счастье

Счастье! В желанном себя потеряв, Будешь любить. Нежно за волосы взяв, Будешь рот его пить, Целующий рот его пить, Как росу испивают по капле расцветности трав. Счастье! Себя потеряв, Снова себя находить В этом другом, В нить золотую его перевить свою тонкую нить, Быть лепестком с лепестком, Чашей двойною расцветших купав, Чашей одной, затаившей вино, Слитно упасть на заветное дно, Быть между зыблемых трав, Сердце до милого сердца прижав, Знать, что Судьбой это всё решено, В звёздах, давно.

Голубое

Мне снилось, мы с тобой вступили в Голубое. То было царство звёзд, фиалок, и воды. Лазурные поля. Леса. Мы были двое. Звезда не торопясь вела нас до звезды. Среди высоких гор базальта голубого Часовни были там курившихся пещер. Шёл белый дым из них, и снова в них и снова Звук эхо нашу мысль перелагал в размер. По берегам ручьёв мерцали незабудки, В сиреневых кустах светился фимиам. И колокольчики, как башенки-малютки, Светя, струили звон в лазурь Небес и к нам. А птицы синие, что Время означали, Летали по кругам, баюкая мечты И в сердце пела песнь, что кончились печали, Что я навек с тобой, навек со мною ты.