Затмение: Корона
Шрифт:
— Но и тут есть пути... достаточно хитрый вирус может перенаправить кодовый трафик в обход компьютера-стражника. Если самим применить параллельное программирование — ну, как это бывает, когда мозговые чипы вместе подключены, — шансов одурачить защиту будет больше. Мы пользуемся голостратором для таких тренировок. Вы научитесь следить за продвижением друг друга по сетевому трафику...
Их задачей было усовершенствовать технику чипового единения для нужд подпольной работы. И была ещё одна цель, недвусмысленная...
Стать компьютерными вирусами в человеческом
Поначалу всё это дело казалось Жерому очень романтичным. Когда Боунс ему предложил. Выяснилось, что Боунс из Нового Сопротивления. НС, говорил Боунс, сумело отринуть расовые и национальные барьеры. Они предоставят убежище. После побега из тюрьмы Жерому отчаянно нужен был новый дом. Он же в бега подался. Но и раньше всё время ощущал себя бездомным беглецом. Он узрел свою кибернетическую суть с неприятной объективностью: осознал внутреннюю свою пустотность.
Я всё это время только и делал, что для видеограффити ногами дрыгал, сказал он тогда себе. Я тешил своё эго.
Идеология Нового Сопротивления отвечала его собственным политическим убеждениям, недоверию к Сети и властным структурам. Как и Боунс, он полагал, что попытка переворота Второго Альянса в США — не изолированное предприятие. Он общался со многими хакерами и слышал о заокеанских репрессиях. Как и Боунс, он считал, что Новый Советский Союз вынудили начать Третью мировую, подтолкнули к агрессии путём экономических махинаций ТНК. Акулам большого бизнеса нужно было нажиться на военном противостоянии, а теперь они замыслили установить на руинах фашистское государство и тем ещё дальше отодвинуть угрозу коммунизма. Жером не испытывал симпатии к коммунистам, но понимал ход их мыслей: люди на нижних ярусах социальной пирамиды устали сносить гнёт вышестоящих. Они стремились к честному переделу благ.
Предложение Боунса показалось ему волшебным подарком судьбы. Вступить в Сопротивление. Отправиться в странствие, познакомиться с интересными людьми, и всё это безвозмездно; надо только ускользнуть от лап и пыток фашистов. Ну да, были тут и свои минусы, в том числе — высокая вероятность гибели, но...
Но ему тогда казалось — это как раз то, что доктор прописал. Теперь он себя чувствовал загнанной в ловушку крысой.
Он ощущал, как они переделывают его мозг, переоформляют личность. Он понимал, что превращается в живое орудие их политических императивов.
Возможно, у него просто клаустрофобия начиналась. Он слишком долго просидел в этой комнате, глазея на голые кирпичные стены или в голостратор, от которого голова начинала ныть. Наблюдая, как прохаживается взад-вперёд огромная Беттина: колоссальные груди возбуждали, а толстые обвислые щиколотки заставляли поморщиться.
Но, блин, его всегда удивительным образом тянуло к, э-э, тяжеловесным девочкам...
Перестань оценивать женщин по этому критерию, Жером, сказал он себе. Глубоко вдохни
— ...а ты, Жером, — говорила Беттина, — сфокусируйся на своём факторе и работе с Алюэтт.
Жером-X вздохнул.
Беттина обернулась к нему.
— У тебя какие-то проблемы, сладенький мой?
— Э-э... нет. — Но проблемы намечались. Малышка Алюэтт умна, гениальна от природы в этой области. Однако он понимал, что, стоит ей дать волю, Алюэтт свалит на него всю вычислительную работу, а сама станет играть с клеточными автоматами. Он покосился на неё и увидел, что Алюэтт поджала губки. Маленькие дети скрывать чувств не умеют. — Нет, с ней всё в порядке, но...
— С ней всё в порядке, но что? — спросила Беттина. — Блин, да она куда лучше тебя учится.
— Просто... — Он глянул на Алюэтт. Маленькая негритянка сидела, недовольно болтая ножками, с таким видом, будто вот-вот расплачется. Она же совсем малышка. Как они могли с ней так поступить?
Но большую часть времени ей вроде бы и вправду нравилось возиться с чипами. Она казалась счастливой, только иногда по папе скучала. По этому Смоку...
Она была счастливей Жерома.
— Я просто перегорел, вот и всё, — взорвался Жером. — Мне, блин, перерыв нужен... — Он с извиняющимся видом посмотрел на девочку. — Мне нужно сменить обстановку. Ну, на день-другой...
Беттина проверила время по мигающим в углу голостратора часам.
— Ай, ладно. На сегодня всё.
Она переключила тумблер ногой, и мерцающая сфера испарилась.
— Завтра с утра продолжим. Думаю, нам и правда перерывчик не помешает. Посмотрим видео и выпьем по две «текаты». Кроме Алюэтт.
Алюэтт ещё сильнее надула губки.
— Мне не дадут видео смотреть и пиво пить?
— Нет. Будешь «доктора Пеппера» пить, если захочешь. А потом садись в автобус. — Беттина подмигнула ей. — Марио отвезёт тебя в тихуанский «шератон», на свидание.
— Смок! Это Смок! — Улыбка девочки сверкнула, как промытые морской волной ракушки под солнцем. — А можно я Ричарда с собой возьму?
— Да, канеш. Какое мне дело до твоего ворона?
Алюэтт восхищённо всплеснула руками, сделав вид, точно на неё с неба свалился исполинский пончик. И устремилась к двери.
Моя одноклассница, подумал Жером. Ню-ню.
— Можете идти, — сказала Беттина, — вы все.
Жером с облегчением вылез из-за парты и потянулся. Остальные поплелись к двери, он последовал за ними.
— А вас, мистер Перегоревший, я попрошу остаться, — заступила ему дорогу Беттина. — Нам надо поговорить.
Он безмолвно застонал. Очередная политинформация. Последний студент НС утянулся за дверь — это был Боунс, на лице которого, когда негр глянул через плечо, мелькнуло странно печальное выражение. Жером сказал:
— Послушай, Беттина, я наперёд знаю, что ты скажешь. Я каждый вечер от Боунса это слышу. Я должен учиться усердно или проваливать на все четыре стороны.