Затмение: Корона

Ширли Джон

— Смок, в такую рань я, итить-копать, не настроен болтать о мистике.

— Она вернулась, Жером. Она ждёт в квартале отсюда.

Жером удивлённо взглянул на Смока.

— Беттина?

— Да. Взяла машину напрокат и сидит в ней. Я её видел. Она не хочет за тобой приезжать. Не хочет тебя унижать этим.

— Можно подумать, в первый раз, что ли.

— Ты бы её лучше выучить постарался. И себя заодно. Ты никому ничего не обязан доказывать. Знаю, ты готов умереть за нас. Но полагаю, что от тебя может быть польза в других отношениях. Например, ты мог бы сражаться за нас как артист. Настраивать публику нужным образом, направлять

общественный дух. Будь собой, Жером. Я понимаю, это больно. Я сам об это лоб расшиб однажды.

Жером уставился на него с таким видом, словно вот-вот пошлёт. Наконец усмехнулся.

— Ладно, — сказал он, — грязная работёнка, чо, но кто-то же обязан.

Он похлопал Смока по плечу, развернулся к остальным.

— Ладно. Я остаюсь. Удачи, ребята. Держите хвосты пистолетами, вы все.

И ещё раз к Смоку:

— А какая у неё машина?

— Какой-то здоровенный арабский салонник, бгг. Прожорливый, как мама дорогая. Думаю, жёлтого цвета...

— Неважно. Я её уже по чипу зацепил.

Он поспешил к Беттине.

Назад к большой чёрной мамочке, подумал Баррабас.

А почему бы и нет?

Баррабас задумчиво воззрился на Смока.

— Ты не собираешься мне рассказать, что узнал на экстракторе? От Джо Энн, в смысле? За что они её?..

— Нет, — сказал Смок с холодной властной прямотой. — Я сперва должен получить кое-какие независимые подтверждения. Боунс в Париже, я с ним для начала свяжусь. У него много информации по ГМО. Когда я буду уверен, то расскажу.

Баррабас подумал, что у Смока такой вид, будто его изнутри что-то гложет. Будто он уже догадывается, что Боунс подтвердит его догадки. Его опасения.

Смока грыз тихий ужас.

Баррабас отлично понимал, что такое тихий ужас.

— Жаль, что не хватило времени нанять частный катер, — сказал Смок, ткнув рукой на юго-восток, в сторону французского берега. Здесь самое узкое место Ламаншского канала, но Франции всё равно не видно. — В любом случае, Далия заверила, что пошлёт сюда кого-нибудь нас прикрыть.

Баррабас фыркнул.

— Далия. А не слишком ли она много о себе...

Джо Энн пригвоздила его взглядом к месту.

— Что это я слышу — расистские заплёты? А ну-ка...

— Нет-нет-нет, но...

— Я понимаю, о чём он, — явился ему на выручку Смок. — Она вся в себе, вся только и болтает о своих проектах. Её легко счесть пустоголовой девчонкой.

Джо Энн пожала плечами.

— Ей просто повезло родиться в богатой семье. У её предков алмазный бизнес. И потом, она пока ещё ребёнок. Чего хочет, то и получает, практически не задумываясь. Она так до конца и не определилась, кем хочет стать, потому что вольна стать кем угодно. Но она всегда готова прийти на выручку. Единственная моя настоящая лондонская подруга, более или менее.

Смок кивнул.

— Она и нам всегда готова прийти на выручку. И она отдаёт себе отчёт, как рискует, помогая нам. Взрослеет. А полезных связей у неё и вправду много, Патрик. Ты, думаю, удивишься.

Баррабас пожал плечами.

— Меня уже так удивили, что дальше некуда.

Решётка, перегородившая палубу большого парома, опустилась, и толпа стала перебираться на судно, перемещаясь через узкое место со скоростью нескольких человек в минуту, как песчинки в песочных часах.

И тут Баррабас увидел начальника лондонской СБ Второго Альянса,

а с ним полдюжины других агентов. Все были в обычной одежде, но руки держали в карманах — на оружии. Они вылезли из непримечательного зелёного фургончика, припарковавшегося на задах пристани.

— Я их вижу, — сказал Смок. Он смотрел на паром. До прохода им оставалось ещё тридцать футов, а толпа не редела.

Убийцы устремились к ним через улицу. Смок полез в карман. Джо Энн стиснула руку Баррабаса.

Из переулка появилась стайка мусорных панков на скейтбордах.

И понеслась прямо на ВАшников.

Мусорные панки могли бы рассмешить, подумал Баррабас, не двигайся они так точно — устрашающе точно. На макушках торчат какие-то плавники — вроде решёток воздухозаборников автомобилей середины двадцатого века. Все как один — в идиотских зеркальных очках. Несмотря на холод, из одежды на них только узкие облегающие неопреновые трико, обуви нет. У каждого рельефные мышцы пестрят татухами банды. Хромовые автомобильные значки с бензиновых машин — «БМВ», «ягуары», «мерседесы», «мицубиси-999» — звенят-покачиваются на стеклянных ожерельях. Они раскатывали на больших узких скейтбордах из полупрозрачного пластика, испещрённых наклейками, с прикреплёнными суперклеем по краям осколками бутылок; они мчались, полуприсев, головами вперёд, скаля хромированные зубы.

К их икрам были пристёгнуты крючковатые бритвенноострые клинки, колени и локти утыканы пиками.

И на каждом лице одно и то же выражение, подобно униформе: ухмылка такая широкая и дикая, на какую только способны лицевые мышцы.

Наверное, накачались до отказа наркотиками: 2C-B и мефедрин плюс какие-то витаминные коктейли, так он слышал. Это и объясняло, почему они так раскатывают на рассвете, нечувствительные к холоду.

У предводителя банды на спине висело нечто вроде бумбокса, и оттуда долетала смесь трэшевой и кислотно-хаусной музыки, заточенная под конкретную стаю. Панки атаковали ВАшников. Предводитель, капитан банды, крепко упирался ногами в скейт, чьи колёса бешено вертелись, перекачивая пульсирующие толчки ног в кинетическую энергию; он ни разу не оторвался от земли. Панки огласили причал загадочным боевым кличем на смеси техниглиша и стандартного английского:

— Данах муб отсюда!

— Поджбаг уу шва бью фак!

— Ава говнедир упшуш!

(Баррабас, Джо Энн и Смок неслись на гребне людской волны: толпа бежала от панков, пассажиры отчаянно толкали друг друга, стремясь поскорее погрузиться на безопасную палубу парома на воздушной подушке. Баррабас озирался через плечо, наблюдая.)

Воспоследовало что-то вроде мультяшной анимации размазанного электронного облака в атоме; атом этот претерпевал распад, судя по тому, как из облака летели струи крови. Стреляли пушки, вопили люди. С тошнотными глухими ударами пики и крючья раздирали плоть.

— Явасщавсех убьюибиаааска!

Двое мусорных панков с визгом упали: одному выстрелили в шею, другому — в пах. Третьему пуля пробила голень, и он, словно одноногий журавль, ретировался из схватки, отталкиваясь одной ногой на скейте.

Посланные ВА убийцы, однако, тоже либо попадали на колени (от их одежды остались одни лохмотья), истекая кровью, либо пустились в бегство к своему фургончику, заметно прихрамывая. Оружие ВАшников лежало разбросанным по улице. Начальник СБ бежал последним, подволакивая ногу и отстреливаясь. Капитан мусорных панков завопил: