Затмение: Полутень
Шрифт:
— Тогда придётся работать с тем, что у нас есть, — сказал Торренс. В комнате стало ещё темнее, и он подумал: И, скорее всего, сложить головы в процессе.
В комнате появилась молодая темнокожая женщина; Лайла, капитан НС, с Мартиники. Она что-то сказала Стейнфельду на пулемётно-быстром французском. Тот кивнул и ответил так же бегло. Она вышла. Стейнфельд сказал:
— Кажется, Левассье выживет. Но потеряет руку. — В комнате повисло ледяное молчание, пока он не продолжил: — И ещё одна новость: Михаилу Каракосу удалось сбежать из лагеря для перемещённых лиц. Он на пути сюда. Он хороший человек. Он нам сильно поможет.
И тьма в комнате стала почти непроглядной.
• 04 •
ПерСт,
В космосе крутилась консервная банка, набитая людьми. ПерСт, Первая Станция, Космическая Колония, а для Рассела Паркера в тот миг — просто очень большая консервная банка.
Расс Паркер — он думал о себе как о Рассе — заведовал станционной службой безопасности. Он сидел за рабочим столом в Админской Центральной секции, ненавидел свою работу, свой нынешний дом (если можно было назвать это домом), своего начальника и себя. И молил Бога о снисхождении к нему за всю эту ненависть.
Он как раз просматривал список назначенных на сегодня собеседований, и его будто обухом стукнуло: он ненавидел всё это. Ненависть долго копилась где-то внутри, а теперь вскипела, и выброс её застал Расса врасплох.
В голове у него всплыло заученное из Писания: ...итак, если враг твой голоден, накорми его... [7]
Но, прибавил Расс мысленно, постарайся не скормить им душу свою.
Рост Расса составлял шесть футов два дюйма, весил он двести двадцать пять фунтов. Он носил синий админский прыжкостюм — таков был и цвет исходной станционной службы безопасности до того, как появились ВАшники, — и старомодные наручные часы с циферблатом и стрелками. Он был средних лет, но выглядел почти мальчишкой: синеглазый, загорелый, с веснушками, обыкновенно дружелюбный. Он сидел в тесном кабинетике двадцать футов на тридцать, с провоцирующим клаустрофобию низким потолком высотой семь с половиной футов. Такие параметры для офисных помещений Колонии были вполне типичны. Стены Рассова кабинета украшали старые постеры с фотоснимками аризонских шоссе и пустынь американского Среднего Запада на рассвете и закате. Стол был из настоящего орехового дерева; Расс его сам сделал, понемногу ввезя на Станцию дерево с Земли за шестимесячный период, доску за доской. В центре стола стояла белая пластиковая компьютерная консоль.
7
Послание к Римлянам, 12:20.
Расс молил Господа, чтобы в Колонии наконец разрешили курить. Столько лет, а они до сих пор...
Расс глубоко вздохнул и на миг смежил веки, откинулся в скрипнувшем старом кресле (он запрещал техникам его смазывать, потому что скрип ему нравился) и закинул ноги в ботинках на стол.
Он только что вернулся с сеанса психоанализа у доктора Тейта, ведущего психиатра Колонии [8] . Вообще-то Расс явился пожаловаться на язву, которая, по мнению доктора, имела психогенную природу. Тэйт явно омолаживался, ему переделали лицо и спину, поэтому доктор выглядел лет на тридцать моложе истинного своего шестидесятипятилетнего возраста. Рассу было пятьдесят, так что Тэйт испытывал к нему своего рода отцовские чувства. Доктор умело разговорил Расса и выслушал рассказ о том, как тот ненавидит свою работу и как работа конфликтует с его религиозными убеждениями.
8
Аналогичный персонаж — психоаналитик по фамилии Тэйт — выведен у Альфреда Бестера в романе Человек без лица. Поскольку это произведение обычно рассматривают как протокиберпанк, здесь возможна
Под влиянием Тэйта Расс осознал, что ненависть эта лишь отчасти подлинная. В части, какая относилась к самоненависти. Остальные его эмоции — отношение к работе, к этому месту — были окрашены в оттенки самоненависти и раздуты ею. Расс Паркер считал себя христианином, и, как указал Тэйт, самоненависть его коренилась в стыдливой боязни утратить веру.
Просматривая список имён на мониторе, Расс снова вернулся к этой мысли.
Под именем каждого подозрительного субъекта, которого Рассу предстояло допросить, прокручивалась краткая сводка личных данных. Девяносто процентов неблагонадёжных оказались либо неграми, либо евреями, либо брачными партнёрами таковых. Остальные десять процентов — марксисты или люди, о которых было известно, что они так или иначе стакнулись с разжигателями восстания техников. Список в общем-то не имел смысла — никакой особой корреляции между расовой принадлежностью и отношению к мятежу не наблюдалось. Лишь тридцать процентов мятежников относились к расовым меньшинствам. И это ведь были даже не лидеры подпольных ячеек. Восстание техников не имело к расовым вопросам никакого касательства, вот и всё.
Нового директора администрации ПерСта звали Прегер. Список был составлен специальной комиссией, учреждённой Прегером после подавления мятежа. Все члены комиссии, подобно Прегеру, являлись инициатами ВА.
Расс снова глубоко вздохнул, развернулся в скрипнувшем кресле и стукнул по кнопке, инициировавшей видеоконференцию с Админом. Покосился на часы. Три часа пополудни по времени Колонии. Прегер, вероятно, уже вернулся с обеда.
Киберкамера вывела изображение Прегера в верхний левый угол композитного монитора (стопки из четырёх экранов два на два) на столе Расса. Прегер отозвался:
— Привет, Расс, чем могу быть полезен?
Он был в очках без оправы, стёкла которых напоминали донышки бутылок от кока-колы. Испытующе выпятив пухлые алые губы, Прегер закинул руку за голову и провёл ею по лысой, похожей на головку ластика башке.
Расс подавил прилив омерзения и произнёс:
— Ну, Билл, я тут просматривал список подозрительных субъектов. Я в упор не догоняю, что там делает большинство этих людей. То есть мне кажется неприемлемым применять расовые критерии как... э-э...
— Кто бы ни попал в список, он там не за красивые глазки фигурирует, — весело ответил Прегер с миной человека, констатирующего очевидное. — Причина не всегда указана в личных данных, сопровождающих список. Иногда она не приведена вовсе. Наши агенты лишь сообщают нам имена, а имён слишком много, чтобы снабжать каждую позицию исчерпывающим изложением причины. Нужно, чтобы ты провёл с ними собеседования. Посмотрим, что тебе удастся из них вытянуть. Разумеется, в первую очередь ищи связи с мятежниками, но не ограничивайся этим; отмечай любые подозрительные проблемы.
Расс испытал ощущение, что маска спокойствия сейчас сползёт с его лица. Сделав вид, что ничего не происходит, он мягко возразил:
— Но это тоже лишено смысла. Они знают, что я шеф охраны. Не думаю, что они станут со мной откровенничать. О нет, сэр. И, чёрт побери... я вообще не понимаю, чего мне доискиваться.
— Разве? — В спокойном голосе Прегера прорезались неподдельно брюзгливые нотки. — Для начала ищи саботажников. Кто испортил пищевые холодильники? Кто вмешивается в телевещание ИнтерКолонии? Кто выморозил админские лифты?
— Вероятно, Билл, это всего-навсего случайные отказы оборудования. У нас не хватает запчастей...
— Некоторое оборудование было установлено недавно.
— Но я слышал, что прямых доказательств саботажа нет.
— Электронщики утверждают, что акты саботажа могли явиться следствием мощного электрического импульса, который был сформирован в системах целенаправленно.
— Я читал этот рапорт. У меня сложилось впечатление, что они там блох под хвостами выкусывают, а настоящей причины искать не хотят.