Затмение: Полутень
Шрифт:
Стоунер замечал, что за три с половиной года после рождения Синди его жёнушка прибавила в весе, в уголках глаз появились морщины, и вообще она стала не такой энергичной, как раньше, когда они со Стоунером только поженились. Но Стоунер до сих пор её любил, и они оба это знали; между ними установилось тихое доверительное согласие.
Через открытые раздвижные стеклянные двери террасы Стоунер видел Синди, не такую темнокожую, как её мать, а светлее, оттенка какао; девочка прилипла к настенной консоли, где шёл сгенерированный
— Ты всё проверил, Корти? — сухо спросила Джанет. — Ты в Библию заглядывал? Она там, в ящике комода. Там и вправду может быть жучок.
Она сидела, подобрав ноги под себя, потому что на террасе было холодновато. И смотрела на белую коробку рядом с удобным креслом Стоунера. В коробке находилось оборудование для обнаружения подслушивающих устройств. Стоунер всё утро сканировал им своё жилище. Он был теперь уверен, что жучков нет, по крайней мере пока что.
— Пока всё чисто, — ответил он.
— Если ты не хочешь со мной говорить, опасаясь прослушки, почему бы нам не пойти в шумное место?
— Мне нужно было убедиться, что дом чист. Мне просто хотелось проверить.
— Ты слишком серьёзно всё это воспринимаешь, — сказала она.
— Боишься, что я паранойю подцепил?
Она пожала плечами. Усмехнулась.
— Я на твоей стороне, малыш. Даже если ты параноиком заделался.
Он покосился на Синди. Дэнни Эйнджел пропал с экрана, там теперь пошёл выпуск полуденных новостей. Синди сидела, скрестив ноги, и старательно выводила непонятные слова на экране компьютерного самоучителя: консолька была размером с яйцо малиновки. Умная девочка.
Стоунер глубоко вздохнул и начал рассказывать Джанет о программе оценки эффективности персонала, которая предназначалась для чистки неевропеоидных сотрудников ЦРУ; про Хауи; про отчёт Куппербайнда. Наконец, старательно подбирая выражения, он поведал ей о том, что случилось с Уинстоном Постом.
Она была сильным человеком. В голосе Джанет прозвучала лишь слабая нотка страха:
— Ты и вправду считаешь их... — Она глянула на Синди и понизила голос. — ...его убийцами?
Он кивнул.
— Ты думаешь, за тобой следят?
Он снова кивнул.
— Вопрос времени, когда они начнут наблюдать за домом. Они уже внесли изменения в моё рабочее расписание. У меня были проекты по НС. По делам европейского Сопротивления. Они меня отстранили.
— Как, по-твоему, далеко могут они зайти?
— Не знаю. Но думаю, что в данный момент Унгер строит планы, как бы использовать тебя против меня в качестве рычага, который бы сдерживал мои действия. Застращать меня опасностью для твоей жизни, чтоб я его во всём поддержал.
— Что ты хочешь этим сказать — использовать
— Суть в том, что чёрные и остальные цветные склонны симпатизировать радикалам, ведь радикалы обычно придерживаются активных антирасистских воззрений. Потому-то чёрные фигурируют в списках неблагонадёжных лиц. И все, кто с ними тесно связан. — Он пожал плечами. — Они не стали использовать против меня ОКП, ведь я довольно высокопоставленный аналитик. А это значит, что способ будет выбран более грубый. Думаю, что дело может дойти до очередного несчастного случая.
Она уставилась на мужа.
— Корти, Боже мой...
— Ты думаешь, я... слишком глубоко к сердцу?..
Она медленно покачала головой.
— Ты никогда со мной не говорил о работе все эти годы. Ты бы не стал, если б не чувствовал, что увяз по самые уши. Я понимаю, что такая у тебя работа. Если ты со мной откровенничаешь, значит, для того имеются серьёзные основания.
Он кивнул и грустно улыбнулся. Она была слишком умна, чтобы поверить ему на слово. Она вынуждена рационализировать.
— Я не могу их поддержать, Джанет, даже в обмен на собственную безопасность. Я не справлюсь. Это... Это предательство мой страны. Они предатели. Вся эта хрень идёт из-за пределов Америки.
— Я должна тебе рассказать кое-что, чего ты, по всей вероятности, не знал.
Он ждал. Она его неподдельно удивила.
— О моём братце. Я тебе рассказывала, что он работает за океаном в ШОКоВом представительстве.
— В чём?
— «Шелл-Ойл-Кока-Кола-Виаком».
— А, это. Ну и?
— Я лгала. Есть другая причина, по которой тебе нельзя было с ним видеться. Стю в Нью-Йорке. Он член Братства Освобождения Чёрных. Но, насколько нам известно, ордер на его арест пока не выдан. Я не пытаюсь обелить БОЧкарей, они террористы. Я и ему это говорила. Но... он мой брат.
— Хорошо. Ты считаешь, что Компания про него знает?
— Мы не можем быть уверены. Пока что за ним вроде бы нет хвоста. Ваши люди знают о БОЧкарях всё?
— Нет, конечно. — Он помотал головой. — Иисусе, да если Агентство обнаружит...
— Угу. Поэтому так или иначе... я подумала... короче, что ты собираешься предпринять?
— Предпринять? Хочу посмотреть, насколько далеко всё зайдёт. Проверить свои подозрения. В случае чего берём ноги в руки, хватаем Синди и бежим.
— Ох-хох. Куда? Куда бы нам стоило отправиться?
— Что ещё ты от меня хочешь?
Она медлила.
— Давай, — сказал он.
— Ну, э-э... милый... если придётся бежать, лучше, чтоб нам было куда бежать. Под прикрытие. Некоторые уже готовят. Я не собираюсь тебя агитировать за Братство... я не хочу к ним присоединяться. Но они могут нам помочь, вывести на других людей.