Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
Машинально ведьма окинула двор взглядом. Дар упрямо молчал.
Выехали почти сразу же, едва успев перехватить скудный завтрак. Разбойники атамана Генриха знали в болотах тайные тропы, и избрали удобную дорогу, по которой можно было ехать по двое, а то и по трое в ряд. Во главе отряда расположились Адмар и сам Генрих Ластер, и на полкорпуса отставал от них ГэльСиньяк. Джинджер и Фрида предпочли место где-то в середине, что давало иллюзию защищенности. У фридиного седла висел короткий имперский арбалет, а юная предсказательница была совершенно безоружна и беспомощна.
— Как обстановка? — поинтересовалась имперка.
Джинджер поймала
— Непонятно.
Будущее было пугающе-туманным, и Джинджер предпочла думать о благополучном исходе дела. Лучше уж так.
Отряд мирабелевых стражников показался из-за холмов около полудня. Впереди уже виднелась ивовая роща, отмечающая берег реки Сегиль, но между рекой и отрядом путешественников было непреодолимое препятствие. Пусть их также было не более двух — двух с половиной дюжин, однако стражники Мирабель выгодно отличались своими крепкими чернеными доспехами и лучшим вооружением. Мужчину, возглавляющего черный отряд, Джинджер однажды уже видела. Он командовал «переписчиками», которые встретились ведьме и ее спутникам по дороге из Шеллоу-Тона в столицу. Опасный человек. Рука Фриды упала на арбалет.
— Плохо дело.
Джинджер была с ней полностью согласна. Каруса два вглубь болот, и бравая шайка Генриха оказалась бы в выгодном положении. Они знали там каждую кочку. Завести непрошеных гостей в трясину было для разбойников Озерного края минутным, пустяшным делом. Здесь же под ногами была относительно твердая почва. Никаких преимуществ. И три беспомощные женщины сильно усложняли ситуацию. Ну, две, поскольку Фрида мастерски управлялась со своим арбалетом. Джинджер почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Защищайте женщин! — скомандовал Фламэ и разрядил свой арбалет. Отсюда видно не было, попал ли.
— В хвост! — Фрида развернула коня и помчалась назад. Джинджер последовала за ней.
На этот раз она даже не пыталась следить за боем. Ей было слишком страшно. Ведьмы и уши бы закрыла, чтобы не слышать лязга оружия и отчаянных криков раненых. Взобравшись на холм, женщины спешились. Их защищали трое арбалетчиков, в том числе Филипп. Бенжамин давно уже был в гуще схватки. То и дело мелькал черный наряд ГэльСиньяка, выделяющийся своей добротной тканью и строгим покроем, и белые волосы Адмара. Взведя арбалет, Фрида боялась отвести глаза, потерять мужа из виду. А вот Джинджер зажмурилась. Беспомощна, совершенно беспомощна! Вот тебе и необыкновенная ведьма!
Джинджер повалилась на снег.
В прошлый раз при помощи перстня Артемизии юной ведьме удалось воззвать к духам болот. Здесь же и обратиться было не к кому. Можно было, конечно, устроить землетрясение, но едва ли оно сумело бы уничтожить стражей Мирабель и пощадить при этом отряд разбойников. Землетрясения не слишком избирательны.
— Господи, — услышала Джинджер. Фрида, сложив молитвенно руки, косилась на небо. — Спаси его, Господи! Он ведь так в тебя верит!
Верно. Оставалось еще небо.
Джинджер крутанула на пальце перстень, ловя его силу. Ветры, дующие в вышине. Ветры, разгоняющие облака. Одной сумасшедшей ведьме нужна ваша помощь. Летите, ветры, сгоняйте сюда грозовые тучи. Сюда, ветры, сюда!
Камень в перстне раскалился и начал пульсировать. Небо потемнело. Как и в прошлый раз, колдовство сработало неожиданно для самой ведьмы. Ветер дул сильнейший, взметая снег и мелкую ледяную крошку; жестокий,
В следующее мгновение, смиряя всеобщую панику, прозвучал красивый, звучный голос ГэльСиньяка:
— Чудо! Нам явлено чудо! Ветер на нашей стороне!
Он явно хотел добавить еще что-то вроде «с нами Бог», но природная щепетильность не позволила. Этого и не требовалось. Разбойники атамана Генриха и без того бросились в атаку.
Суррэль был отличным фехтовальщиком, и Фламэ мог в лучшем случае защищаться. Поднявшийся ветер кидал ему в лицо снег, но, казалось, еще больше он мешал противнику. Потом в землю совсем рядом ударила молния раз-другой, и разразилась самая настоящая гроза. Суррэль сбился с ритма. Люди, всполошенные явленным чудом, бросились врассыпную. Фламэ отбил удар противника, изловчился и загнал Суррэлю меч в живот. Над полем битвы разнесся крик имперца, нелепый, пафосный, изрядно воодушевивший людей. Фламэ рубанул одного из стражников, потом еще одного. Лицо и руки у него были в крови, и во рту был отвратительный вкус железа. А потом, совершенно внезапно все кончилось. Топот копыт стих в отдалении. Ветер унялся. Фламэ обессилено упал на снег и принялся счищать кровь. Рядом опустился на колени ГэльСиньяк. Он со своим арбалетом держался с краю, на расстоянии выстрела, и сумел сохранить одежду чистой.
— Молитву читать не будешь? — хрипло поинтересовался Фламэ.
— Над этим? — имперец кивнул в сторону распростертого на земле Суррэля. — Над этим не буду. Ему все равно не поможет, а в Преисподней у Насмешника в брюхе от моей молитвы будет мало толку.
Фламэ поднялся и вытащил из снега меч. Посмотрел на него озадаченно. Иртар? Рука была цела. На тонкой коже перчатки появилось белесое выжженное пятно. Ай да Джинджер! Фламэ поискал ведьму в толпе, не обнаружил и повернулся к имперцу.
— Какие у нас потери?
— Двенадцать убитых. Еще человек семь ранены, ими занялась Фрида. Даже Бенжамин мечем поперек лба схлопотал.
— Шрамы украшают мужчины, — фыркнул Фламэ.
— Генрих убит….
Имперец кивнул в сторону невысокого холма. Фламэ убрал меч в ножны и направился к собирающейся вокруг мертвого атамана кучке разбойников. Генрих Ластер лежал, весь перемазанный кровью, своей и чужой, и все еще сжимал в руках меч и кистень. Тело его было перерублено наискось от плеча к животу, и это выглядело как-то…. Непристойно. Сняв плащ, Фламэ накрыл им атамана и опустился возле тела на колени.
— Нужно похоронить усопших достойно, — распорядился ГэльСиньяк.
— Как достойно-то? — разбойники развели руками. — Разве что костер….
— Готовьте. Я отпою их.
Разбойники, вооружившись короткими мечами и тесаками, отправились обдирать ивняк, не особенно пригодный для погребального костра. Имперец опустился с другой стороны от тела и пробормотал:
— Не стоит, наверное, говорить, что я отлучен…
— А это имеет значение? — тихо хмыкнул Фламэ.
— Для них? — ГэльСиньяк покачал головой.