Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
Заклинание. Фламэ качнул бокал так, что несколько капель упали на темное полированное дерево стола. Заклинание. Двадцать шесть строк.
Отрази меня…
Барды севера и Горжанских гор, а также куритские поморы прекрасно знают силу слова. Не редко они превосходят в искусстве колдовства ведьм и ученых колдунов всего континента. Рифмы обладают собственной властью и магией.
Отрази меня
Отрази меня, преобразуй меня
Сбереги
Фламэ вытащил из кармана медальон, открыл его и посмотрел на портрет канцлера Юлиана. Вы славились своим острым умом, милорд. Случалось ли вам так же мучительно подбирать слова?
Преврати меня, в то, чем я быть хотел с детства
А после
Преобразуй меня
Отрази меня
Фламэ защелкнул медальон и, не особо отдавая себе в том отчет, повесил его на шею. Становился излишне сентиментален на старости лет.
— Так задумались, что меня не слышите?
Фламэ вскинул голову. Джинджер стояла у стола, теребя шелковый поясок.
— Фрида прислала вам травяной отвар, сказала, что он просветлит голову, а от вина пользы нет.
— У госпожи Фриды на все свое твердое мнение, — хмыкнул Фламэ.
— Да. И я бы с ней не спорила, — Джинджер указала на кресло. — Я присяду?
Фламэ пожал плечами. Девушка грациозно опустилась в кресло и замерла. Выглядела она напряженно. Словно ей что-то не давало покоя. Фламэ посмотрел на ее руки, мнущие ткань голубого платья.
— Возьмите перстень моей матери, — сказал он.
В глазах девушки сверкнул испуг.
— Нет! Одно дело — хранить такой сильный перстень, и другое — носить! Я… я обокрала круг Дышащих! И… мастер Фламиан! Мне страшно!
— Вы чего-то другого боитесь, — покачал головой Фламэ. — Отнюдь не гнева сестер.
Джинджер опустила взгляд в пол.
— Да. Себя. Я не хочу видеть все это! Не хочу видеть то, что недоступно больше никому.
— А разве не это особенность всех Видящих?
— А они видят события далекой древности, или несуществующие страницы в книгах? — с сарказмом поинтересовалась Джинджер.
Фламэ поднял руки, сдаваясь.
— Ладно, ладно. Просто возьмите перстень.
— Он слишком силен, и принадлежал Дышащим, отличающимся высшим мастерством, — качнула головой девушка.
— Одной Третьей и двум Первым, — подтвердил Фламэ. — Это кольцо — фактически наша фамильная ценность, поэтому и хранилось у Мартина. Он не хотел возвращать перстень в Круг, зато передал его вам. Берите и пользуйтесь.
— Знаете что, сочиняйте ваше заклинание! — разозлилась ведьма.
— Конечно-конечно, — улыбнулся Фламэ, снял с шеи медальон и принялся вертеть его в пальцах.
Сочиняй свое заклинание, Фламиан Адмар. Куда проще сказать, чем сделать. Двадцать шесть строк!
Отрази меня
Преврати меня
Обрати меня в чистую силу
Спаси меня
Слова
— Как вы поймете, что это именно заклинание?
Фламэ наполнил травяным настоем чашку, потом заглянул под стол и вытащил из потайного шкафчика керамическую бутыль и пару крошечных, с наперсток, рюмок.
— Хотите пряного ликера?
— Вы не верите в просветление разума, — вздохнула Джинджер и махнула рукой. — Наливайте.
Ликер пах лекарственными травами и отлично освежал мысли. Старый лорд Адмар пил его, когда дела заходили в тупик, и требовалось нечто вроде озарения.
— Моя мать называла этот ликер коиньольским. Трав там, конечно, не пять сотен, но все, что росло в нашем огороде, шло в дело. Чувствуете просветление?
Ведьма изучила рюмку на просвет и покачала головой.
— Вот и я не особо… — вздохнул Фламэ. — Отрази меня…
Двадцать шесть строк, побери их тан-бес, кем бы он ни был.
Отрази меня
В своем сердце
Прости меня
Преврати меня в воздух и свет
Отрази меня
Ведьма сидела, подперев щеку рукой, с удобством опираясь на обтянутый потертой кожей подлокотник. Взгляд ее бесцельно блуждал по комнате, пока не остановился на окне. По стеклу сек снег, мелкий, колючий и очень холодный. Фламэ посмотрел на небрежно брошенные на стол сапфиры. Темные, как глубокий лед января, или ледяные же скалы далеких северных гор. Странное дело. Фламэ не мог вспомнить, чтобы его мать носила какие-то украшения, кроме своего колдовского перстня. Словно сапфиры лежали в шкатулке специально дожидаясь того часа, когда понадобятся паре сумасшедших алхимиков.
Фламэ неожиданно разозлился на ни в чем не повинные камни. Будь это рубины или гранаты — подарил бы Фриде. Ей шло все красное. И, может статься, ГэльСиньяк наконец-то разозлился бы.
— Заклинание, — ядовито напомнила Джинджер.
— Имперцы прислали вас за мной следить? — в тон ей поинтересовался Фламэ.
— Плесните еще ликера, и я ничего не скажу, — не меняя позу, ведьма протянула пустую рюмку. — Что у вас выходит?
Разлив ликер, Фламэ сделал маленький глоток, нахмурился и прочитал сложившиеся строки по памяти. Вот уж на что он никогда не жаловался. Откинувшись на спинку кресла, Джинджер дирижировала рюмкой и загибала пальцы.
— Четырнадцать, — сказал она, когда Фламэ умолк. — И это не слишком похоже на заклинание.
— Ликер верни, — распорядился Фламэ голосом, который его отец приберегал для нашкодивших отпрысков.
Джинджер звонко рассмеялась.
— Полно, мастер Фламиан! Осталось всего двенадцать строчек.
— То есть, — проворчал Фламэ, — еще столько же.
Ему нравилось, как Джинджер произносит его имя. Очень мягко, но с легкой иронией. Так же, как она произносила собственное — Элиза, зная, что это ни более чем звук, просто набор созвучий, не имеющий особого смысла.