Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Ох, горе ты моё луковое…
Даниил расстегнул Оливе джинсы и, спустив с неё трусы, усадил на толчок.
— А ну, пшол отсюда! Чё сммотршь, как я ссать буду, да?
Она сделала неудачную попытку пнуть его ногой, но сама чуть не упала с толчка. Даниил, придерживавший Оливу, чтобы она не упала, отпустил её и вышел из туалета. Но как только он закрыл за собой дверь, грохот падающего тела заставил его вернуться.
Олива как труп валялась возле толчка жопой кверху, нырнув головой
Наутро она ничего не помнила. Голова раскалывалась, чертовски хотелось пить. И было ещё плохо, очень плохо, скверно и мерзко на душе…
— Мелкий, — позвал над её ухом чей-то голос.
И — о, как же хорошо вдруг стало! Вот чего ей не хватало — этого простого слова: «мелкий». И ещё трёх слов…
— Мелкий, я люблю тебя, — произнёс тот же голос и чьи-то губы приникли к её губам. Олива и хотела бы обмануть себя, но не смогла: голос был не тот, и губы были не те. Она открыла глаза, и увидела, что и человек, лежащий рядом с ней, тоже… не тот…
— Но я уже не люблю тебя, — сказала Олива.
— Прости меня, — сказал Даниил, — Прости меня за то, что я оказался не тем, кто тебе нужен. И за всё плохое, что случилось с тобой, тоже прости меня…
У Оливы из глаз брызнули слёзы.
— Я давно уже простила тебя, — сквозь слёзы произнесла она, — Ты тоже прости меня за всё…
— Тебе не за что просить у меня прощения.
— Да нет, есть за что…
— За что же? — спросил Даниил.
— За то, что любовь моя к тебе оказалась ненастоящей…
Гл. 42. В луже
Последний приезд Майкла в Москву на майские праздники отдалил его от Юли, зато вновь сблизил с Настей. Та дилемма, над которой Майкл всю весну ломал голову — с кем же ему быть, с Юлей или с Настей — разрешилась после мая месяца сама собой.
Почти каждый вечер Майкл и Настя болтали друг с другом по скайпу. И каждый вечер им было о чём поговорить, и не было в их разговорах тех неловких длинных пауз, которые часто случаются, когда разговаривают друг с другом малознакомые парень и девушка. Всё, что разделило их когда-то: расстояние, Юля, Гладиатор — всё это теперь казалось таким ничтожным, что ни Майкл, ни Настя об этом даже ни разу не вспомнили.
— Мииишка! — сказала ему Настя по скайпу в один из летних вечеров, — Ну когда ты в Москву приедешь?
— Ой, ну я даже не знаю…
— Приезжай, Миш, — кокетливо прозвенела Настя, — На Воробьёвы горы съездим. А хочешь, в баню с тобой пойдём?
— Ой, блин… — Майкл аж покраснел от смущения и против воли заулыбался.
— Давай, Миш, приезжай! Я тебе дрищёвку свою покажу, будем там на сене лежать и смотреть на звёзды. Хочешь?
— Ох, ни фига себе… — Майкл засмеялся.
— Ну,
— Да я не про то… Ты прикинь, тут Салтыков мне только что написал, что Олива его избила…
— Чегооо? — засмеялась Настя, — Реально ему накостыляла? Ха-ха-ха, вот молодец!
— Он пишет, она набросилась на него с кулаками ни с того ни с сего, — сказал Майкл.
— Правильно-правильно! Так ему и надо.
— Не, ну избить человека ни за что…
— Здрасьте, ни за что, деловой!
— А за что?
— За то, что врёт много, — отрезала Настя, — Ничего, пусть ему это будет уроком…
Ночью Майкл проснулся от телефонного звонка. На часах было почти четыре утра.
«Салтыков, кто же ещё… — спросонья подумал он, беря трубку, — В такое время больше некому…»
— Аллоу, Майкел! — протянул в трубке пьяный голос.
— Ты щас где? — спросил Майкл, зевая и садясь на постели.
— В жопе я, — произнёс Салтыков заплетающимся языком, — В полной жопе…
— Ладно, расслабься, — сказал Майкл, — В конце концов, это же твоё решение разойтись с ней…
— Ну, так-то да…
— Ну и не парься…
— Она сказала, что ей всё известно. Что, мол, у мну девушка есть. Какая?
— Не знаю… Смотря про кого Кузька проболтался…
— Он говорит, что не называл имён. Может, врёт?
— Да фиг знает…
— Жопа ж, Майкл! — пьяно икнул Салтыков, — Пипец я бухой…
— В баре чтоль сидишь?
— Какое там сижу, Майкел! Я сесть не могу — у меня поясницу пипец как ломит! Меня будто как фарш через мясорубку провернули…
— Да уж, представляю…
— Не, Майкел! Не представляешь…
— Ладно, ты ещё скажи спасибо, что легко отделался, — посоветовал Майкл, — А прикинь, если бы тебя парень замочил?
— Если бы она парнем была, я бы в долгу не остался. Отхуячил бы только так.
— Да уж… — озадаченно пробормотал Майкл, — Я вот подумал: а что бы было, если б ты действительно на ней женился…
— Она б меня убила, — сказал Салтыков, — Ладно, Майкел… я чё звоню-то… Да… а чё я позвонил?.. Блин, память дырявая… я было и забыл…
— Ну, вспоминай, — снисходительно усмехнулся Майкл.
— Да! Вспомнил… Ик! Чуть не упал… бля…
— Ты там аккуратней, — посоветовал Майкл.
— Вот что, Майкел… Узнай, уехала ли эта кикимора из Архангельска, или нет…
— А тебе Кузька не сказал разве?
— Кузька, йоупт… Ик! бля…
Ддщщ!!! — раздалось вдруг в телефонной трубке.
— Алло! Алло! — надрывался Майкл.
Салтыков не отвечал.
«Должно быть, в лужу упал», — догадался Майкл и положил трубку.
Утром Майкл всё же послал Оливе смску:
«Привет! Ты в Москве?»