Жеребята
Шрифт:
Иэ, прижав к себе Сашиа, сделал шаг к двери. Она последовала за ним, склонив голову.
...Уже на лестнице они услышали крик - крик Каэрэ, полный неописуемого ужаса:
– Черное солнце!
Ночь и Башня
Ночь сгущалась. Сашиа и Тэлиай сидели, обнявшись, внизу, у лестницы, на теплом ковре - такие ткут жены степняков.
– Я не могу больше молиться, мамушка Тэла.
Тэлиай вытерла ей слезы.
– Ты просто отдай
– Я не могу...
– Тогда скажи Ему, что не можешь... Он знает.
– Я не понимаю. Я хочу умереть.
– Не говори так, дитя. У меня, кроме вас с Аирэи, никого на свете нет.
Рабыня заплакала. Сашиа прижалась к ней и после долгого молчания сказала:
– Мамушка, как же ты пережила, когда Аэрэи убили?
– Ох, молчи, дитя...Тогда я и поняла, что надо рядом с Ним стоять...стать и стоять. И все. С Ним не так страшно. Он знает. Он все знает. Он все на себя берет, а Ему некому помочь...
В ночи стрекотали цикады. Духота наполняла собой и затихший дом, и сад. Деревья безмолвно поднимали ветви, как руки, к небу, словно исповедуя Имя Великого Уснувшего, который сотворил и их, и грядущую грозу.
Светильник на полу потух. По ветвям пронесся шорох, словно ударила крыльями гигантская невидимая птица. Мгновенно умолкли цикады, и в молчании по листьям оглушительно ударил ливень.
Повеяло прохладой.
Сашиа с облегчением глубоко вдохнула прохладный воздух. Издалека слышался рокот приближающейся грозы.
– Дитя, я закрою ставни и окна...
Дождь нещадно хлестал листья. На мгновенье полузакрытые ставни пробил неживой свет молнии, и старый дом пошатнулся от грохота. Откуда-то появившийся раб Нээ сказал Тэлиай шепотом:
– Я вытащил лодку с чердака и поставил ее в саду. Может быть - эта ночь явления большой воды? Как ты думаешь?
Ключница покачала головой, но ничего не ответила. Нээ прошептал: "О, Тису!" и скрылся во мраке.
Игэа незаметно подошел к девушке.
– Ты спишь, Сашиа? Прямо здесь, на ковре?
Он взял ее ладонь в свою и начертил две пересекающиеся под прямым углом линии.
Она в изумлении посмотрела на него своими глубокими, темно-зелеными глазами.
– Ты тоже?
– Да, как и ты...
– Я так боюсь, я - сестра ли-шо-шутиика...- вырвалось у нее.- Если бы я была просто девой Шу-эна в затерянном Ли-тиоэй, я боялась бы меньше. И я там была не одна такая.
– Я тоже очень боюсь, - сказал белогорец.
– за Аэй, за дочку... Если бы мы боялись меньше, то делали бы славные дела... как наши предки.
– Куда ты, брат?- вдруг громко сказала Сашиа, устремив взор во тьму.
Миоци в плаще и праздничной белой, расшитой золотой и алой нитью, жреческой головной повязке
– Я иду на Башню Шу-этэл, сестра. Гроза.
– Я иду с тобой!- неожиданно почти вскрикнула она.
– Это невозможно, ты же знаешь.
– Я хочу дать обет Башни!
– вырвалось у нее.
– Не шути с этим. Я запрещаю тебе давать этот обет.
– Зачем... зачем тебе идти сегодня на Башню?- уже тихо и сдавленно проговорила Сашиа.
Новая вспышка молнии отразилась в зеленоватых глазах Миоци.
– Это единственное время, когда можно встретиться с Великим Уснувшим. Он бывает виден сквозь молнию... Прощай, Сашиа.
– Ты прощаешься со мною, брат?
– Таков обычай - идущий навстречу Великому Уснувшему может не вернуться. Всесветлый да просветит тебя, - помолчав, он добавил:- Если что-то случиться со мной, Игэа обещал мне позаботиться о тебе, - он взглянул на Игэа.
Врач кивнул.
Миоци быстро поцеловал ее в лоб и стремительно вышел.
– Он пойдет пешком до Башни Шу-этэл. Таков обычай.
– Гроза может закончиться к тому времени, - закончила мысль Игэа девушка с надеждой.
Но после этого она бессильно опустила голову на руки и закрыла глаза. Она услышала тяжелые, словно шаркающие шаги Иэ - куда пропала его поступь белогорца...
– Уже ушел?- тревожно спросил Иэ из темноты и сам себе ответил:- Ушел... Да... Древний белогорский обычай вставать на скалу во время грозы. У него и имя такое - "Смотрящий со скалы".
Голос его был почти ровный.
– Не бойся, дочка. К утру он вернется. Это не в первый раз. Молния редко бьет в эту башню, - продолжал Иэ, обращаясь к Сашиа. Она открыла глаза и кивнула.
...Среди тьмы по улицам города шел высокий человек в белом плаще. Вспышки молний расчерчивали небо, как вощеную табличку для письма в храмовой школе. Путь человека в плаще вел к высящейся среди струй небесного дождя Башне. Он скрылся в ее черном зеве-входе и стал подниматься по древней лестнице...
Она вскрикнула и проснулась от грома.
– Это за рекой, - сказал Игэа.
Иэ молча сел рядом с девушкой на ковер, сгорбился и стал совсем как старик. Его тень, черная и угловатая, замерла на полу.
Игэа встал и неслышно ушел наверх, к Каэрэ.
– Можно, я тоже... пойду к нему?
– проговорила, проглатывая слова, Сашиа, обращаясь к Иэ.
Тот покачал головой.
– Он умирает?- одними губами произнесла она.
Иэ ничего не сказал в ответ. Гроза проходила почти над самым домом. Вспышки молний отражались от стен, озаряя неестественным светом сидящих Сашиа, Иэ и вернувшуюся Тэлиай.