Жестокеры
Шрифт:
Я задыхалась в «Искустве жить».
Но не только придирки, сплетни, интриги и стойкий запах табака отравляли мое офисное существование. Самым ужасным было, пожалуй, не это.
Каждое наше утро традиционно начиналось с какофонии.
Нет, это был не расстроенный симфонический оркестр, который репетировал где-то поблизости. Никаких музыкальных учреждений в старом парке не располагалось. Это был всего лишь… женский смех. Так совпало, что у каждой из девиц был на редкость неприятный хохот. Какой-то не человеческий, а… я не знаю, чей. Особенно было ужасно, когда они ржали все вместе – а делали они это каждое утро, наверно, вместо зарядки. Утренняя какофония проходила регулярно, без сбоев, и продолжалась до первого
Физиогномики делают заключение о характере человека по чертам его лица. Хироманты пытаются понять что-то о нас по линиям на нашей руке. Я не знаю, много ли истины в подобных учениях, но я точно уяснила одно: многое может сказать о человеке его смех. И когда он крайне неприятный, это знак, предупреждение – перед тобой сволочь. Неоднократно проверяла эту примету, и каждый раз она подтверждалась. Наверно, для меня смех этих девиц был квинтэссенцией их натуры, звуковым выражением самой их сути. И как я отказывалась принять их самих, этих пакостных капризных интриганок, так не могла выносить и издаваемые ими звуки.
Я с трудом дорабатывала очередной день, мечтая об одном: побыстрее уйти домой, в спасительное укрытие своей маленькой каморки. Да, это так! Тебе только кажется, что тебе удается давать им отпор. В действительности ты даже не замечаешь, что хочешь одного: побыстрее уползти в уютную замкнутость своего маленького домашнего мирка, чтобы за вечер и ночь смириться со своим очередным унизительным поражением. Дать себе немного тишины и одиночества. Чтобы не нужно было дышать вонючим табаком и слушать этот ужасный хохот. Но и дома я не находила отдыха и успокоения. Бессонница стала моей постоянной спутницей. С ней я проводила свои ночи, а наутро, совершенно разбитая, плелась на работу. Я и забыла, когда у меня был нормальный здоровый сон. С недавних пор я и чувствовать себя стала неважно, толком не понимая, что со мной. Когда я не могла уснуть, я иногда доставала колоду Таро. Но и карты не приносили мне успокоения: перевернутый Повешенный упрямо – из расклада в расклад – снова стоял на одной ноге, подогнув вторую, и глупо мне улыбался. Он начал выпадать с того времени, как я устроилась в «Искуство жить». Или еще раньше? Что он хотел сказать мне? Я смешивала карты и, не в силах справиться с какой-то смутной тревогой, долго сидела над ними – пока не начинало светать. После таких бессонных ночей у меня совсем не было сил. Днем на работе я клевала носом.
На следующее утро после стычки с Эллой и Полиной и последовавшей за этим очередной бессонной ночи маленькая швея на кухне подсела ко мне за стол. Какое-то время она внимательно всматривалась в мою бледную невыспавшуюся физиономию.
– Что с твоим лицом?
Я со стуком опустила ложечку. Они постоянно задавали мне этот дурацкий вопрос. То, что с моим лицом что-то не так, я уяснила еще в детстве. Надо сказать, что я никогда не пыталась специально что-то вложить в его выражение. Но мое лицо почему-то неуместно всегда и везде, в любой ситуации. В «Искустве жить» это тоже заметили. Наверно, на моем и без того странном от природы лице со временем невольно проявилось мое отношение к происходящему, сделав это лицо еще более странным.
Я устало смотрела на швею, сидевшую напротив. «Что с твоим лицом?» – мысленно передразнила я ее. – Мое лицо такое, как моя жизнь! Посмотрите на это лицо, представьте себе, какая у меня жизнь и порадуйтесь, что вы живете по-другому».
Вслух я сказала:
– Просто не выспалась.
– Опять?
– Не могу спать ночью. А по утрам не хочу вставать. Совсем не хочу. Я почему-то стала физически к этому не способна…
Черные глазки пытливо вглядывались в мое лицо.
– Почему, как ты думаешь?
«Lebensmude, – подумала я. – Усталость от жизни».
Я пожала плечами.
– Не знаю.
Швея
– Что-то выглядишь ты сегодня неважно…
– Да и чувствую себя так же, если честно.
В последнее время я действительно стала какая-то слабая, вялая…
– Тяжелый день был вчера?
Я не ответила. Предпочла бы не вспоминать.
– Опять чертова Полина довела? – швея зачем-то огляделась по сторонам и перешла на шепот. – Ууу, стерва! И чего она к тебе придирается?
Я слабо улыбнулась и пожала плечами.
– А ну-ка, выпьем по чашечке кофе! – предложила швея.
– Что-то не хочу. Да и пью я уже – чай.
Швея сунула свой нос в мою желтую кружку и презрительно поморщилась.
– Это не то! Надо кофе! Тебе сразу станет легче! Не переживай, я сама его тебе приготовлю.
Впрочем, она права. Кофе мне нужен. Иначе не включится мой мозг. Я когда-то смеялась над Нелиными ржавыми пружинами, которые с трудом ворочались в ее голове, но, похоже, с моей собственной головой теперь творилось то же самое. Я смотрела, как швея суетится у кофемашины: ставит туда ослепительно белую кружку, нажимает на рычажок, до краев наполняет кружку обжигающе горячим напитком, который щекочет ноздри и мгновенно проясняет твое спутанное сознание. Мы частенько пили кофе вместе со швеей. Она была не такая, как все эти девахи. Тихо как мышка сидела она в своей каморке, где целыми днями строчила на машинке, подшивая шторы и не участвуя в сплетнях (хотя бы за одно это она заслуживала мою симпатию). Ходить в курилку она бросила.
– С сигаретами пришлось завязать: слишком со здоровьем плохо… Легкие…
Швея грустно вздохнула. Я тоже в последнее время расклеилась, поэтому с сочувствием посмотрела на свою подругу по несчастью и невесело рассмеялась.
– Мы с тобой две калеки.
За разговорами и распитием кофе мы сблизились, лучше узнали друг друга. Швея все время жаловалась на свою жизнь, тяжелую и беспросветную. На своего мужа, который ей постоянно изменяет, и ей об этом известно, на ребенка, который вошел в трудный возраст и совсем отбился от рук.
– А ты такая молодая, красивая… – черные глазки прощупывали мое лицо, сантиметр за сантиметром. – Ты, наверно, не знаешь, что это такое: когда столько проблем?
«Ошибаешься: знаю, как никто», – каждый раз думала я, с грустной улыбкой глядя на ее пытливое, похожее на крысиную мордочку лицо, со скошенным подбородком и маленьким ротиком, всегда полуоткрытым – так, что видны остренькие неровные зубки.
***
Правило № 7. Согласно исследованиям жертвы моббинга чаще всего отмечают такие негативные последствия, как страх, снижение мотивации, чувство бессилия, безучастность, сомнение в своих способностях, потеря веры в себя, недоверие к окружающим, нервозность, социальная дезинтеграция, снижение когнитивных способностей, проблемы с концентрацией внимания, ухудшение мышления и памяти.
ПОДКОВЫРКА СЕДЬМАЯ: ОДИНОКАЯ НЕМОЛОДАЯ ДЕВУШКА ЖИВЕТ В РАЗВАЛЮХЕ, В РАЙОНЕ ПОД НАЗВАНИЕМ «ТРУЩОБЫ», ХОДИТ НА РАБОТУ, КОТОРУЮ НЕНАВИДИТ. НО ПОЧЕМУ ОНА ВСЕ ЭТО ТЕРПИТ?
«Не-я иду по этим ненавистным улицам. Не-я хожу на эту работу. Конечно, не я. Это какой-то другой, незнакомый мне человек. Потому что со мной такого не могло произойти».
И тем не менее это произошло со мной.
Тогда я еще не могла знать, что именно эти на первый взгляд бессмысленные события и весь этот совершенно не нужный мне опыт произведут переворот в моем сознании и подтолкнут меня к действиям, которые при других условиях я бы никогда не совершила. Но тогда до невероятной развязки было еще далеко. Перед этим меня ждало еще несколько лет беспросветного прозябания в нелюбимом городе, заложником которого я против своей воли стала.