Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто...
Шрифт:
– А как же приказ… ни пяди родной земли, удерживать любой ценой, товарищ капитан? Ведь каждый человек на счету… А вы – в санбат, сам пристрелю-ю-ю…
Она с минуту трясся от приступа беззвучного хохота, затем его лицо покрыли слёзы, которые – закрыла виноватая улыбка. Гранатулову стало страшно – он едва не сбил ему ударом каску.
– Оста-а-а-вить!!! – заорал он визгливей и перешёл на свистящий шёпот: - Оставить, сынок. Прекратить…
–
Мелькнула тень – между ними вырос, как вкопанный, уполномоченный ОКР СМЕРШ, перетянутый ремнями по гимнастёрке молочно-серого тика с зелёными пластмассовыми пуговицами, сшитой по ленд-лизу.
– Лейтенант, как ты? Всё же ступал бы ты в санбат… - он протянул свой индивидуальный пакет: - Или… Свой есть? Свой, говорю, есть?!
– Не надо, я сам..
– Сам, сам… Хрен его знает, где санинструктор, - контрразведчик сам принялся накладывать перевязку поверх рукава лейтенанта: - Как очухаешься – что б немедленно: или в санбат или к другому орудию! Не сиди здесь – точно убьют! А кто девушку будет целовать и всё такое, кто детишек ей подарит?! Кто мать свою расцелует и отца обрадует - жив я, батя!? То-то, дурила – ведь думать надо… Повторить приказ! Ну, живо!
– Есть, товарищ капитан. Есть думать…
– Он и будет здесь сидеть – до вечера… - огрызнулся было Гранатулов, но тут же притих.
Смершевец увлёк его за рукав – они где ползком, где пригибаясь, двинулись по батарее, где одно орудие ЗИС-3 продолжало швыряться снарядами не переставая, а возле другого, ЗИС-3 с характерным тонким стволом без дульного тормоза, суетился ефрейтор с перевязанной головой и пожилой усатый старшина. Он заглядывал через ствол и крутил колёсики подъёмного механизма.
– Панораму посекло осколком, еди их мать!
– пожаловался он, даже не вставая при виде офицеров. – Через ствол приходится пулять – как белый свет в копеечку…
Ефрейтор оставил остроконечной снаряд с чёрно-желтым ободком на взрывателе и подтянулся. Гранатулов отчаянно замахал на него руками, а смершевец оперся на колено и предложил:
– Так мы подсобим, если что! Давай - ставим орудие на зады, а то по этой огневой уже пристрелялись...
– А давайте, товарищи офицеры! Эх-ма, напряглись - подтолкнули...
Вчетвером они закатили длинноствольную пушку в яблочный сад. то же самое приказали сделать другому расчёту.
– Так, а где командир батареи?!
– напустился смершевец: - Почему его не видать?!
А он это... раненый в голову... в санбат
– Я за старшего...
– Хорошо, проверим! Что б держались...А мы из боевых порядков пехоту вам пришлём - для прислуги. Смотрите, что б ни шагу! Никакого бегства!
– Есть, товарищ капитан! Есть ни шагу назад...
Миномётная батарея батальонных 82-мм пока сидела тихо в своих квадратных окопах, обшитых жердями - отстрелялась по немецкой пехоте... Степанов и Гранатулов спрыгнули в извилистый ход сообщения. они тут же оказались в траншее, набитой до отказа пехотинцами. Первое, что они увидели - три расчёта ПТР, что сидели со своими длинными противотанковыми ружьями с дульным тормозом и спокойно курили.
– От кого поступил приказ так кучковаться?!
– снова напустился смершевец.
– Дык, от командира отделения - старшего лейтенанта Коломийца. Сказал - танкоопасное направление здеся, значится...
– Танкоопасное - в центре?!? Фрицы бъют обычно по флангам, - усомнился Гранатулов на повышенных тонах: - Он что - школьница... этого не знает?!
– А он говорит - в центре, товарищ капитан...
– Не докладывайте сразу обоим - не на толчке... А где он сам околачивается, этот Дон Жуан... товарищ пока ещё старший лейтенант?
– К вам на КП пошёл...
– Хорошо, проверим, - оборвал начавшуюся дискуссию смершевец.Он что-то черкнул в блокноте химическим карандашом: - Слушай мой приказ, как старшего по званию и уполномоченного контрразведки СМЕРШ: - Два расчёта пусть дуют на стык с высотой,там мёртвая зона... Один расчёт - на левый фланг! Повторить приказ!
– Товарищ капитан, никак не можно! Загрызёт, вы его знаете...
– А он меня знает! И это тоже знает...
– Егоров хлопнул по левому карману, где звякнул Орден Славы.
– Так что кость не переломится! Приказ понятен, товарищи бойцы?
– Есть!
Танки противника в количестве двадцати двух отползали на исходный рубеж. Остальные есть оставались на перепаханном поле со свороченными башнями, сорванными гусеницами и выбитыми траками. Землю устилали холмики зеленовато-синих трупов, которые были ясно различимы даже в облаках удушливой пыли. Настроив окуляры, Гранатулов осмотрел местность перед позициями батальона. Затем принял от своего заместителя старшего лейтенанта Золотушного данные о потерях и расходе боеприпасов. затем спохватился и отправил троих бойцов из ближайшего отделения в обслугу к "безлошадному" орудию. Егоров стоял рядом и, усмехаясь, делал пометки в блокноте. Писал он много - ожесточённо тыкая и подчёркивая...