Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто...
Шрифт:
Он проснулся от лёгкого толчка. Над ним стояли двое партизан, старый и молодой. Оба держали оружие на готове, старый светил ему из плоского германского фонарика прямо в лицо.
– Уберите свет...
– Иди, поднимайся!
– сказал ему молодой, направляя свол в дырчатом кожухе прямо в лицо.
– Только без глупостей.
– А то сам знаешь, - прогудел пожилой, у которого был MP38/40.
– Иди вперёд, руки за спину.
Васька
– Вперёд ступай... влево!
– сказал молодой партизан вполголоса.
– Вперёд или налево?
– искренне усомнился Васька.
– Поговори... Налево пошёл и прямо.
Васька пошёл как ему приказали. Они прошли мимо тёсанного навеса с другой колновязью, где в отдалении маячил часовой с винтовкой, в коаном треухе и брезентовом плаще. Здесь или чуть поодаль, сутки назад, он видел как молодых ребят 18-19 лет обучали разбирать и собирать трофейный миномёт Gwr.83-sm. Обучал их какой-то командир с лейтенентскими кубарями, хотя уже давно были введены погоны, почему-то в лаптях и папахе с красной ленточкой.
Они вышли за лагерь и оазались среди деревьев, где их окликнули тихим посвистом.
– не оборачивайся, - сказал голос особиста.
– Понял?
Васька кивнул, не меняя положения ни рук, ни ног.
– Я не слышу ответа?
– Понял я, понял.
– Отвечать только один раз. И только когда я спрашиваю, и только по существу вопроса. Понял?
– Понял.
– Ты был заслан к нам по заданию гестапо?
– Нет.
– Ты был заслан к нам по заданию Абвера?
– Нет.
– Тебя заслали по заданию СД, говори?
– Нет.
– Ты сейчас врёшь, отвечай?
– Нет, не вру.
– Отвечай, сука, только "нет" или "да"! Понял?
–
– У тебя есть родители?
– Да,- солгал Васька намеренно.
– Девушка есть?
– Была...
– Знаешь, что сейчас будет? Знаешь или нет?
– Не знаю.
– А догадываешься?
– Да.
– Что именно?
– Да расстрел мой будет.
– Правильно, молодец. Я ткбя лично расстреляю, сволочь. А родителей своих ты больше не увидешь. Им скажут, что ты пропал без вести, понял? и они всю жизнь будут ждать и надеяться, что ты к ним придёшь... Что откроется дверь, и ты - на пороге... Понял? Не слышу, угрёбок?!
– Понял.
– Хочешь такое?
Помедлив, Васька ответил:
– Конечно нет. Кто же хочет...
– Отвечать только "да" или "нет", сука! Так вот, последний раз тебя спрашиваю, кто тебя заслал к нам?
– Да наши...
– Какие наши?
– Наши это Центр...
В следующий момент его переломило пополам. Пронзила острая режущая боль в районе почки... Ноги сложились сами собой и он встал на колени, едва успел операться пальцами рук о землю. Она показалась ему мягкой и влажной; травинки, мягкие, даже шелковистые, приятно шекатали руки, будто обадривали и давали новые силы.
– Кто-о-о те-е-ебя заве-е-ербовал, паскуда?! Отвечай?!
– Тише ты, весь лес разбудешь...
Новая боль в районе копчика поразила его до мозга. Он как в клубящемся тумане завалился на левый бок. В мозгу ожили сталинградские воспоминани-картинки - обмороженные пленные в серо-голубом трепье, в рваныех одеялах, с почерневшими от голода и морозной гангрены лицами, подбитые танки и бронетранспортёры с налипшим снегом, предсмертная улыбка Люды...
– Я завербовал Онищенко...
– сказал он первое, пришедшее на ум.
И стал приподниматься на колени, когда его поразил удар в правую почку. Били носком сапога, били расчётливо и умело - с оттягом и на выдохе... Мозг пронзила целая серия маленьких белых молний с зазубренными краями. Тогда ему наподдали основательно - деревянным прикладом ППШ, по лопатке.Но уже вполсилы, чтобы ничего не выбить и ничего не словать.
<