Жизнь
Шрифт:
Глава 16
Я проснулась на рассвете, когда Анни заплакала. Перепеленала, дала попить воды из рожка, а пока руки были заняты думала. Не зря мне приснились отцы. Слишком уж четкий был сон, и запомнилось все, что они сказали до самого последнего слова.
Но не все мне было понятно. То, что говорил папа Елены Анатольевны, расшифровывалось легко. Мой отец был математиком, и он всегда учил меня просчитывать все наперед, анализировать каждую ситуацию, раскладывать все по полочкам, как при доказательстве теоремы, не надеясь на то, что очевидно. «Очевидно — самое опасное слово», —
Но вот о чем говорил король, осталось загадкой. Что именно я должна вспомнить? Он рассказывал мне слишком много всего, и многое было бы полезно вспомнить именно сегодня, но я чувствовала: это не то… Есть что-то такое, что-то особенное…
Думая об этом, я тихо покачивала пищащую малышку. Лушка еще спал и улыбался мне. И мне не хотелось прерывать его счастливый сон. Пусть он еще немного побудет в мире, где нет голода, где есть своя кровать и не воняет отбросами. Чем меньше есть у человека, тем меньше нужно ресурсов, чтобы сделать его счастливее, говорил отец. Накорми голодных, и они будут тебе благодарны. Дай кров бездомным, и они будут превозносить тебя до небес. Порадовать того, у кого все есть очень сложно. А заслужить признательность очень дорого.
Мимо кто-то пробежал и с силой грохнул дверью харчевни, врываясь внутрь. И заорал так громко, что я услышала каждое слово:
— Вставайте! В замке заговорщики! Королевская семья убита!
После мгновения тишины поднялся гул. Люди что-то кричали, выбегая из харчевни и громко обсуждая весть, что мы мертвы. Холодные пальцы смерти сжали мое сердце. Как будто бы она пришла забрать то, что уже было отдано ей.
— Мама?! — Лушка проснулся и встревоженно смотрел на меня, — мы умерли?
— Нет, сынок, — вытерла я скатившуюся по щеке слезу. У меня снова не получилось оплакать отца. Я улыбнулась и взъерошила грязные волосы мальчишки, — мы пока еще живы. Но никому об этом не скажем. Хорошо?
Лушка задумался на мгновение.
— Чтобы нас не поймали плохие люди? Хорошо.
— Вестник! Королевский вестник! На центральной улице! — раздался звонкий мальчишеский крик. — Будет читать указ!
Толпа на мгновение стихла, а потом загудела с новой силой. Народ гурьбой помчался в сторону центральной улицы, чтобы узнать новости из уст вестника.
Я встала, держа на руках маленькую Анни. Взяла за руку Лушку. Я должна все услышать сама. Первый Указ Грегорика. В нем должна быть указана причина нашей смерти, и названы имена тех, кто и какое наказание понесет за то, что не сберег жизни королевских особ. Я понимала, правду народу никто не расскажет. Он ведь даже сообщение о смене власти оттянул настолько, насколько смог. Но, возможно, я узнаю, кто из сторонников моего отца впал в немилость нового короля. Именно им я собиралась доверить наши с принцем жизни.
Толпа занимала всю центральную улицу. От ворот до ворот. Как будто бы все население Нижнего города собралось здесь, чтобы услышать королевского вестника. Возможно так и было.
Мы пришли слишком поздно, пробиться к наспех сколоченному помосту было невозможно. А на краю голос вестника утонет в гуле голосов. Я так ничего не узнаю…
Я еще раз взглянула на помост. Мне нужно туда.
Засунула Лушку в дыру в покосившемся заборе, вручила сестренку и велела сидеть тихо и никуда не уходить. А сама, распихивая людей локтями, вломилась в толпу. Изрядно помятая и украшенная десятком новых синяков по всему телу, я пробралась почти к самому помосту. Впереди меня стояли местные главари, среди которых я увидела зятя дядьки Кирка. И оцепление из городской стражи.
Вестник стоял посреди помоста и медленно раскручивал свиток с Указом. К счастью, он не торопился зачитать королевское распоряжение, и я услышала все с самого начала.
С каждым произнесенным словом я чувствовала, как холодок поднимается по позвоночнику. Грегорик не дурак. Он провернул все очень ловко. Если бы он был на моей стороне, я бы ему поаплодировала.
В указе было сказано, что в королевский замок пробрались заговорщики, которые смогли убить короля и двух его советников, оказавшихся в кабинете вместе с ним. Принц Грегорик сумел не только выжить после нападения, но и остановить предателей, самолично заколов нападающих. Но было уже поздно, они успели убить наследного принца Фиодора. Похороны членов королевской семьи состоятся завтра. А послезавтра Грегорик будет коронован…
В честь коронации будут проведены празднества во всех районах города. Для жителей Нижней его части щедрый король выдели десять бочек вина и пять бычков.
Толпа взорвалась восторженными криками. Люди радостно орали, бросали вверх шапки, хлопали в ладоши и топали, радуясь тому, что их накормят. Легко сделать счастливыми тех, у кого ничего нет.
Но это было еще не все. Вестник поднял руку ладонью вперед, призывая людей к тишине.
Когда крики стихли, он зачитал личное обращение принца Грегорика к жителям Грилорского королевства. И я снова сжималась от страха и падала в пучину отчаяния. Мой двоюродный брат предусмотрел все. И лишил нас даже самого мизерного шанса.
«Верные мои подданные, — писал Грегорик, — мы все вместе скорбим по убитым. Эдоард Семнадцатый был достойным королем, и принц Фиодор стал бы достойным его преемником. Но предатели проникли на территорию королевского пользуясь благосклонностью принцессы Елины, влюбленной в их правителя. И принцессе удалось сбежать, не ответив за все зло, что она совершила. И я обращаюсь за помощью к вам, мои верные подданные. Помогите найти и покарать предательницу. За сведения о местонахождении принцессы Елины будет выплачено вознаграждение в размере трех тысяч золотых грил».
Толпа ахнула и подалась назад. И я тоже. Сумма была просто немыслимо огромная. Примерно годовой доход графа средней руки. Третий советник подстелил не соломки, а целый стог соломы.
Давай, Елина, иди, признавайся кому-нибудь, что ты принцесса. И надейся, что твое пустое слово окажется весомее обещанных королем трех тысяч золотом. Даже если я продам все драгоценности и кубки, моя ставка будет во много раз меньше, чем ставка Грегорика. Я уже проиграла.
После выступления вестника народ расходился по домам счастливый и довольный. Кто-то уже делил шкуру не убитого медведя, вслух размышляя о том, как он потратил бы полученные деньги. Кто-то радовался предстоящей коронации, дармовой выпивке и пяти бычкам.