Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Инфант после вице-короля… Габриэлли не принижалась, напротив!.. Она приняла искания Филипа.
В эту эпоху она была во всем блеске красоты, во всей силе таланта. Инфант сыпал для нее золото в благодарность за то, что она согласилась ему принадлежать. Но Крез, обладавший неисчерпаемым богатством и обожавший Габриэлли , был через некоторое время обманут ею. За недостатком любовных стремлений, она любила перемены.
Кто знает, быть может, она надеялась, переходя от каприза к капризу, от фантазии к фантазии, найти привилегированного смертного,
Дон-Филипп не замедлил заметить, что он бывает обманут и часто и много. Дон-Филипп был ревнив. Дурной, горбатый и ревнивый! Живая антитеза. Дон-Филипп обругался…
Габриэлли посмеялась над ним.
Однажды в пароксизме гнева он ее третировал так, как она, без сомнения, была того достойна, но как не годилось третировать женщину принцу…
– Вы мне надоели с вашими глупостями, сказала она ему. – Взгляните на самого себя!.. На кого вы похожи? С такой фигурой, как ваша, не имеют права требовать того же, что Антиной.
Инфант побледнел…
– Но вы надругаетесь надо мной! вскричал он.
– А почему бы нет? возразила она. – Вы надругаетесь же надо мной!..
– Вы… вы ничто иное, как распутная женщина! слышите!?
– А вы проклятый горбун!
– Опять!?.. Я вас запру в цитадель!..
– В тюрьму? Вы хотите посадить меня в тюрьму, как и вице король в Палермо?.. Попробуйте! В тот день, когда я выйду из цитадели, а рано ли, поздно ли я из нее выйду, – я изжарю вас живого в вашем дворце, maledetto gobbo!..
И в 1764 году Габриэлли провела восемь дней в тюрьме в Парме, ровно столько же, как и в Палермо.
Инфант дон-Филипп, подобно герцогу Аркосскому, не имел силы лишить свободы перелетную птичку на более долгое время.
Это случилось через два дня после ее вступления в свой отель, построенный вне города, напротив дворца Джиардино, – восхитительного летнего жилища инфанта. Габриэлли была одна с своей дорогой Анитой, когда ей доложили о лорде Эстоне и сеньоре Даниэло Четтини.
Лорд Эстон был очень близкий друг кантатрисы; слишком близкий, по убеждению дон-Филиппа; но имя сеньора Даниэло Четтини Габриэлли слышала только в первый раз.
– Какой-нибудь мальчуган, которого лорд Эстон хочет мне представить! – сказала она Аните.
Та встала.
– Я оставлю тебя.
– Нет, возразила старшая сестра, – я просила лорда Эстона доставить мне средства покинуть Парму так, чтоб инфант не подозревал об этом, потому что он мне сказал: «что он не герцог Аркосский, которого оставляют с утра до вечера». Не удаляйся же; быть может представление этого синьора один только предлог.
Лакей получил приказание ввести лорда Эстона и сеньора Даниэло Четтини.
Габриэлли бросила быстрый взгляд в зеркало… Анита машинально повторила это движение… Не будучи кокеткой, все таки нет необходимости казаться дурной, когда красивы.
А Анита была действительно прекрасна. Она была прелестна. Ее красота была совершенно иная, чем красота сестры, хотя в их чертах было
Только один наблюдатель не был обманут; с одного взгляда он разгадал в жилах которой из этих женщин течет лава… И если доселе никто не обращал внимания на Аниту, то потому что каждый обращал слишком много внимания на ее сестру. Искусственный свет мешал видеть звездочку…
– Позвольте, rnesdames, представить вам сеньора Даниэло Четтини, сына одного из лучших моих друзей, проговорил лорд Эстон.
Катарина и Анита стояли еще у зеркала, поправляя свою прическу.
Повернувшись в одно время, они обе испустили крик изумления.
Этот Даниэло Четтини, отражавшийся в зеркале, был живым портретом Гаэтана Гваданьи, молодого и прекрасного, каким он был пятнадцать лет тому назад… Та же фигура, тот же рост, та же фигура!..
– Что с вами?.. – с удивлением спросил лорд Эстон.
Анита не отвечала; шатающаяся, она держалась за спинку кресел. Но впечатление, произведенное на Катарину внезапным появлением двойника Гваданьи не имело ничего поражающего.
– Извините нас, господа, – сказала она, кланяясь Бетону и его товарищу, – но необыкновенное сходство…
– Сходство?…
– Да! – И Габриэлли движением головы показала на Четтини. – Сеньор напомнил мне и моей сестре одного человека, которого некогда мы очень хорошо знали.
– Если этот господин имел счастье быть вашим другом, я поздравляю себя с этим сходством, – ответил, поклонившись, Даниэло Четтини.
– И тот же голос!.. тот же голос! – воскликнула певица. – Не правда ли Нита?
Но жертва смущения, против которого она напрасно старалась бороться, нита продолжала сохранять молчание.
– Что с тобой? – вскричала Катарина, подбегая к своей сестре.
– На самом деле, – заметил лорд Эстон. – Она совсем бледна.
– Да… – пробормотала Анита. – Я… позвольте мне удалиться…
– Что с тобой? – вполголоса повторила Габриэлли . – Неужели это сходство?..
– Нет… внезапная дурнота. Это пройдет… не беспокойся… я вернусь… – Анита исчезла.
– Милая сестра! сказала Катарина, садясь рядом с своими гостями. Она так привязана ко мне, что все, что меня интересует хоть не много ее живо трогает.
– Но, вы не удостоили ответить на мой вопрос, возразил Даниэло Четтини, устремляя беспокойный взгляд на молодую женщину. – Воспоминание, которое я пробудил в вас, приятно или тягостно?.. Скажите, заклинаю вас!.. потому что в последнем случае я буду считать свои долгом не беспокоить вас моим присутствием!..
– Вовсе нет! вовсе нет! смеясь, ответила Габриэлли . – Ваше присутствие, сеньор ни в каком случае не тягостно для меня. Боже мой! если вы желаете, я могу вам сказать, кто этот господин, на которого вы так походите, что при виде вас я и моя сестра не могли удержаться от изумления!.. Не правда ли, певица не весталка?