Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
– К счастью для ее поклонников! – возразил лорд Эстон.
– И так, продолжала Катарина, – этот господин был моим первым любовником… Один неаполитанский тенор, Гаэтан Гваданьи.
– Который и теперь еще поет в Риме или во Флоренции, – сказал лорд Эстон. – Кто не знает Гаэтана Гваданьи! Великолепный голос, теперь уже устаревший… Честное слово, вы странным образом походите на Гаэтана Гваданьи!..
– С той только разницею, что у меня нет его прекрасного голоса, – возразил Четтини.
– Да… но за то вы моложе его лет на
– Как? Что вы хотите сказать, милорд? – жеманилась Габриэлли. – Что общего между сеньором и моим прошлым?…
– Но это очень просто! возразил лорд Эстон. – Сеньор походит на Гваданьи, которого вы любили пятнадцать лет назад… любите в настоящее время сеньора и вы будете думать, что любите Гваданьи… И все будут довольны… даже Гваданьи, если он узнает об этом приключении, которое убедит его, что память о нем для вас драгоценна.
– Вы сумасшедший, милорд! Только один сумасшедший. мог серьезно рассказать такую детскую сказку… Что подумает обо мне сеньор, слушая вас.
– Он будет думать, что в воспоминание одного счастливца от вас зависит сделать счастливым другого! сказал Четтини.
– А! и вы тоже! Так это западня!..
Разговор с полчаса продолжался в том же тоне, Габриэлли принимала в шутку притязание сеньора совершенно напоминать ей Гваданьи. Но в сущности Даниэло Четтини даже нравился куртизанке; мысль вернуться хоть на два, на три дня, – к своей юности ее пленяла.
Отведя в сторону лорда Эстона, когда он намеревался уйти с сеньором, Габриэлли осведомлялась о последнем.
Даниэло Четтини был сын нотариуса из Пармы. Он учился во Флоренции; состояние его было посредственно… но…
– Но я мало беспокоюсь о том, есть ли или нет у него состояние! – прервала Катарина лорда Эстона.
– Я согласен, – шаловливо ответил английский джентльмен. – Когда пробуждается сердце, – интерес спит.
Даниэло Четтини было дозволено вернуться к Габриэлли так скоро, как он того пожелает… И как задаток будущего, сказав ему: «до вечера!» куртизанка дозволила ему покрыть ее руки поцелуями.
Она была одна в своей зале и грезила… Легкий шум около нее вывел ее из задумчивости. То был шум от шагов Аниты.
– Ах, дорогая Анита, – сказала Габриэлли, направлялась к своей сестре, – ты не знаешь?… Я думаю, что я влюблена в первый раз в моей жизни.
– В кого же?
– В Даниэло Четтини. Да! я не могу объяснить, что я чувствую к нему, потому что, так как я никогда не любила Гваданьи. Это довольно странно что потому лишь, что он походит на Гаэтана, я люблю этого юношу. Во всяком случае я люблю его и уверена, что буду любить долго…
– А! ты уверена, что долго будешь любить его? Анита произнесла эти слова с таким выражением, которое крушило Катарину… в них
Старшая сестра смотрела на младшую. Не только самый голос Аниты, но и лицо ее, орошенное слезами, выражало глубокое отчаяние.
– Боже мой! – воскликнула Габриэлли . – Ты все еще страдаешь Анита? где же ты чувствуешь это страдание?
– Здесь! – показала Анита на сердце.
– Нужно послать за доктором.
– Он не поможет мне.
– Кто же поможет?
– Ты.
– Я?
– Да, ты, Катарина! Хочешь быть доброй? хочешь спасти меня от смерти?…
– О!
– Не видайся больше, прошу тебя, не видайся с Даниэло Четтини!
– Почему?
– Потому… я должна признаться… потому, что этот Гаэтан Гваданьи, которого ты никогда не любила – ты сейчас сама сказала мне это – был любим мною… Да! я любила его всей душой… И я была бы очень несчастна, о, да! очень несчастна, ты понимаешь? Если бы, видев, как ты играла с тем, за которого я отдала бы всю мою кровь, – я увидала, что ты играешь с его живым изображением! Потому что, – хотя бы ты вначале и любила немного Даниэло Четтини, – у меня не хватило бы духу, я чувствую, видеть теперь ваши ласки… Наконец!..
– Молчи!.. довольно!.. молчи!..
Габриэлли прижала к груди Аниту, которая упала перед ней на колена, и поцелуями стирала слезы с ее лица… Наступило молчание.
Потом тихо, как будто говоря сама с собой, Катарина начала:
– Бедняжка! бедняжка!.. Она любила Гаэтана!.. И потому что она любила меня, она делала все, чтоб я… И вдруг обратившись к сестре: – Но почему ты не сказала мне тогда?… Так как я не любила его, я бы…
Она остановилась также вследствие движения Аниты, как и вследствие невольного стыда за то, что она хотела сказать.
– Правда, прошептала она.– Ты не захотела бы моих объедков… Но сегодня ты имела право сказать… О! нет! Я не возьму Даниэло Четтини в любовники!.. И о чем я думаю!.. Почему мне показалось, что я люблю этого молодого человека? Разве я знаю, что такое любовь?… Но недостаточно, чтоб Даниэло Четтини не был моим любовником… Так как он тебе нравится, так как он напоминает тебе другого, необходимо, чтоб он сделался не любовником твоим… ты не должна иметь любовников… но твоим мужем.
Анита тихо склонила голову.
– Почему нет? продолжала Катарина.
– Во-первых потому, что я старше его.
– Старше его!.. Который год этому мальчику?… двадцать шесть?
– А мне тридцать два.
– Что за дело, если тебе на вид двадцать пять. И притом же он желал меня, а я старее тебя… почему…
– Но предположив, что я ему понравлюсь… его семейство воспротивится…
– А по какому поводу его семейство воспротивится его женитьбе на такой прелестной и честной девушке как ты? Если бы это был потомок князя или какого-нибудь знатного вельможи, а то он сын нотариуса… Какое он имел бы право, презирать сестрой Габриэлли ?…