Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– Ну все, прощевайте доблестные войны! Рад, что вам вино мое пришлось по вкусу. Особенно это можжевеловый аромат, да? Ох и хорош же он. А медовая сладость-то какова, а? Точно такого не видали, я вам говорю.
– Да, старый ты плут, вино - что надо. Но и стоит оно прилично.
– Потому и стоит прилично, что хорошее такое. Ну ладно, мне пора в путь. Надо дотемна добраться до «Глухого Лиса», а то волки, будь уверен, по такому аромату меня живо найдут, сбившегося с пути.
– Нет, такого нам добра не надо, чтобы волки, да
Второй мечник, который стоял до этого молча, ткнул своего приятеля в бок, и указал на растекающееся пятно под телегой.
– Уважаемый, - начал он, но дальновидный друг ткнул его в бок, да так сильно, что сказать он больше ничего не смог.
– Да? – спросил купец.
– Мы забыли тебе пожелать удачи в пути.
– Так желайте, добрые молодцы, чего стоите?
– Удачи! – весело сказал мечник.
– Удачи, - прохрипел второй, который все никак не мог набрать в грудь воздуха.
Телега купца тронулась по еще мягкой снежной подстилке и покатилась прочь, обнажив алое пятно, что скрывала под собой.
– Вот, ты дурак, скажи мне?
– А чего, у него же бочка течет. Я и хотел сказать.
– Ой, дырявая башка! Ведро неси. А лучше два. Сейчас снега напитавшегося насобираем, и, глядишь, еще полбочонка оттает.
– Я тебя понял.
– Понял он. Как же.
– Тут налево, балда! – крикнул купец тройке и скрылся за околицей.
***
Пушистые комки снега плавно опускались на проселочную дорогу возле постоялого двора «Под черным камнем». Хозяин - твердолобый, лысеющий мужик, с косым глазом, и золотыми руками - стоял в сенях и нетерпеливо топал ногой. Изнутри лились веселые бранные песни и топот танцующих сапог. Только хозяин не веселился. Он должен был получить товар - три бочки можжевелового вина, за которые он заплатил заранее, о чем сильно жалел. Снегопад и надвигающаяся ночь не давали взгляду проникнуть дальше десяти шагов.
«А если волки снова забрели в наши края?», – думал он.
Всякие мысли и твари лезли в его голову: кикиморы, оборотни, гнильцы, ведьмы и другие существа, что потирают когтистые лапы, издали наблюдая за одинокой телегой, груженной можжевеловым вином.
– Что стоишь, Фарсин? – спросил его пьянющий паломник, известный под именем Пробка, потому как, там, где бутылка, там и Пробка.
– Жду вот.
– Чего ждешь, Фарсин?
– Товар жду.
– А что за товар, ты мне можешь сказать?
– Вино можжевеловое.
У Пробки перехватило дыхание. Он схватился за грудь и попятился назад.
– Это что же, то самое? Из Венева? То самое? С медовым вкусом?
– Ага.
– И что же, где оно?
Хозяин повернулся в сторону дороги, которую закрывала снежная завеса.
– О, Боги. А если что случилось? – завопил Пробка.
– Вот я и об этом думаю. Уже купец должон быть здесь давно, да вот нет его.
– Это плохо, это плохо. Как же медовый вкус-то? – запричитал
– А может он решил меня обокрасть? – заговорил сам с собой Фарсин.
– Взял деньги и утек, как угорь в траве. Он ведь мог. Я его брата знаю, не в первой. Зачем же я наперед платил? Ох, дурак, дурак…
Внутри что-то загремело. Люди заговорили громко и скоро, перекрикивая друг друга. Громче всех вопил Пробка, его верещащий, как у степной птички, голос можно отличить даже среди хора опричников. Толпа загудела в ответ на его крики и ринулась наружу.
– Что случилось? Куда вы все? – спросил хозяин пробегающих мимо мужиков.
– На поиски. Не гоже, чтобы купец пропал ни за что ни про что. А особенно вино можжевеловое, верно я говорю? – сорвался на «ю» Пробка.
– Верно! – на десять голосов ответили мужики.
Пробка дотянулся до уха Фарсина и сказал ему шепотом:
– Я пообещал им, что несколько кружек этого вина достанутся им даром, если они найдут купца с телегой.
– Как ты можешь моим товаром распоряжаться? Ты, что?
– Эй, не гневись. Зато найдем телегу и приведем сюда, разве это того не стоит?
– Ты погляди, на них! Они же не в ту сторону побежали.
Пробка обернулся и пустился следом за оголтелой толпой, пытаясь наставить их на путь истинный. Хозяин вздохнул, зарыл носком сапога темное пятнышко золы в мягкую снежную перину и побрел внутрь.
Среди перевернутых скамей, тарелок, чашек, стульев и прочей утвари можно было спрятать много всего ценного, но от наметанного взгляда трактирщика не ускользнуло, что среди хаоса, оставленного после себя, собранной в один миг поисковой командой во главе с Пробкой, не осталось ни одной монеты.
– Ну конечно. Скрылись, чтобы помочь мне, и ни гроша не оставили. Чтоб я их еще раз пустил сюда, - зарекся Фарсин и принялся за работу.
Когда он поставил на место последнюю лавку, во дворе послышался шум. Фарсин вновь вышел на улицу. На дворе, один за другим, высоко задрав косматые, немытые, покрытые белыми хлопьями, головы появлялись мужики. А следом за ними во двор въехала телега, на козлах которой сидел купец, а подле него и герой, который организовал поиски – паломник Пробка.
– Фарсин, - обратился к хозяину первый мужик, - ты это, если что… это я первый телегу увидел.
– А вот и нет, это я провалился с дороги, а оттуда и увидел телегу!
– А кто тебя столкнул с дороги? – спросил третий.
Тут мужики принялись выяснять, кто же первый увидел телегу, сошедшую с дороги. Каждый считал, что эта честь принадлежит ему. Спор прервал визг Пробки.
– Тихо все!
Мужики обернулись.
– Надо бы обогреть купца, смотрите, как околел. Давайте-ка заведем его внутрь, а там и поглядим, кто и что первый увидел.
Мужики закивали головами, помогли купцу спуститься и повели внутрь, поближе к огню. Пробка подошел к Фарсину и сказал: