Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– Так, а почему ты со своей бедой ко мне решил явиться?
– Наслышаны мы о вас и ваших подвигах, - соврал Мокроус, ведь об Остроглазе он узнал только перед порогом. – И просим всей деревней помощи у вас, - собрался он упасть на колени, но Остроглаз подхватил его.
– Стой на месте и говори, – сказал царский охотник.
– Ох, - вновь тяжело вздохнул Мокроус и рассказал свою историю, иногда срываясь на плач, приукрашая бедствия крестьян, которые наступили с появлением Лешего. На самом же деле, описанные им бедствия он взял из жизни деревни еще до появления лесного духа.
– Вот,
– Да с чего вы взяли, что у нас тут есть спрятанные сокровища?
– А с того, что человека, который мне об этом сказал, больше нет в живых, как мне думается. А у нас в царстве так повелось, что за правду убивают чаще, чем за ложь.
– Ну, это вы зря так думаете. Что там с его лживой душонкой случилось, одному ему известно…
«Ну и мне», - подумал княжий советник и продолжил.
– А нам прятать здесь решительно нечего. Мы даже дворец перед вами раскрыли, как баба сарафан, простите за сравнение.
– На виду прятать всегда лучше, - ответил Остроглаз, пробежав взглядам по всем углам. – Как та деревня зовется?
– Лысовка, господин, - ответил Мокроус.
– Лысовка, Лысовка, - пробормотал он, словно вспоминая. – Нет, не слыхал.
– Где же слыхать, только нечисть разная и знает нашу деревню, - заметил ему Мокроус.
– Ничего, я вас в беде не оставлю, - хлопнул Остроглаз Мокроуса по плечу, отчего тот чуть не провалился под пол.
Советник облегченно вздохнул.
– Как только здесь закончу, так и приеду, - сказал Остроглаз и повернулся, чтобы вновь скрыться в одной из комнат, но крик Мокроуса его остановил – это советник легонько щипнул несчастного через свежую дырку в тулупе.
– Что?
– Я говорю, - затараторил Мокроус, - что Леший тот, совсем решил деревню погубить. В жертву хочет ее принести, каким-то своим лешьим богам.
– Это как? – спросил Остроглаз.
– А вот как, - поспешил пояснить Мокроус, выдумывая на ходу, - соберет всех в своей усадьбе, да и спалит живьем, как с его лесом поступить хотели. И все во славу темным богам.
– У леших нет богов, - заметил Остроглаз и с подозрением посмотрел на парочку советников.
– Ну, я как слышал, так и говорю. Ох, коли не явитесь вы, так и пропадет Лысовка. А сколько невинных душ пропадет ни за что, ни про что. Помогите же нам, - взмолился Мокроус, представляя, что каждая его мнимая слеза – это еще одна монета в кошелек.
Остроглаз остановился в раздумьях. Он еще раз посмотрел в пустые темные комнаты.
– Я поеду в эту деревню, - сказал он и заметил небольшую ухмылку советника князя, которую тот попытался скрыть рукой. – Но я запомнил здесь каждый угол. Каждый, слышишь?
Советник кивнул, приняв самый серьезный вид.
– И у меня есть пара вопросов к князю, которые я обязательно задам.
– Можно узнать, какие вопросы? – заискивая, спросил советник.
– Да, пожалуйста. Можете уже сейчас выдумывать ответ. Пусть кто-нибудь скажет мне, почему наружные размеры кладовой комнаты в несколько раз превосходят размеры внутренние.
– Простите… Кхм, не в то горло попало что-то.
– Вы от меня не уйдете, так и знайте. А теперь, расскажи мне, как добраться до Лысовки? – обратился охотник за нелюдями к Мокроусу.
Он узнал дорогу, затем еще раз выслушал о Лешем и утром, после вторых петухов, отправился в путь, прихватив с собой все необходимое.
Часть III - Глава 29
Единственное, что удивило зрячий глаз царского охотника по пути в Лысовку, так это несколько богатых экипажей, стоящих подле заброшенного каменного дома, которые в то время только стали возводиться купцами средней и крупной руки. Любопытство не было его сильным качеством, а после злоключения в Звенящем Лесу оно и вовсе пропало, потому слуги, сторожившие экипажи и морозившие носы на морозе, только и проследили за пронесшимся мимо всадником. Внутри в этот момент, кто на чем придется, сидели наместники окрестных деревень. Все собрались, не хватало только вдовы наместника из деревни Беззнаменово, которую по чину мужа так и звали наместницей Сияной. И пока она не явилась, наместники пользовались всем известным правом - обсудить отсутствующего.
– Слышали? – спросил наместник из деревни Троицкая.
– Чего? – отозвался глава Зеленого Яра.
– Да вот, говорят, Сияну гроза ударила.
– Зима же. Гроз ведь зимой не бывает.
– И я слышал, что не бывает, - сказал наместник из деревни Прибрежная, рядом с которой берегов отродясь не видели.
– Была, была гроза недавно, - подтвердил наместник из единственного в ближайших землях почтового села Полпути. – Я как раз на зайца ходил.
– Смотреть что ли?
– Очень смешно. Охотиться.
– По сугробам-то?
– Да в этом ли дело? Я сказать хотел, что не заметил, как из своего лесочка то забрел в лес Сияны.
– Известно, как забрел, - вмешался наместник из Зеленого Яра, - у тебя лес – три куста и два камня.
Раздался дружный смех. Наместник из Полпути продолжил говорить, только уже с покрасневшими ушами.
– И вот зашел я в ее лес, как ниоткуда, молния как трахнет куда-то в середку ее деревни, прям как дятел в темя. Да так странно, не одна стрела как бывает, а целый столб.
– Это ты потому зайца ни одного так и не подстрелил?
– Да, такой был гром, что мои собаки все по кустам разбежались. Одну так и не нашли потом.
– Слушайте, а если и правда ее молния ударила так, что Сияна разума лишилась, и она сейчас к нам приедет вся нагая, и скажет, забирайте меня?
– Ох, ну, чур я первый ее заберу, - сказал наместник из Троицкой и оттянул свои шаровары за промежность. – Я давно глаз на нее точу.
– И не только глаз.
На дворе заржали кони, а следом заскрипели колеса: последний экипаж прибыл. Наместники навели важность на лица и встали со своих мест. В дом вошла Сияна. Она с шестнадцати лет состояла в женах у наместника, которому на тот момент было чуть больше тридцати, и стойко снесла все прелести семейной жизни, и вот теперь в возрасте сорока лет обрела, наконец, свободу, а вместе с ней и статус вдовы-наместницы.