Злобный леший, выйди вон!

Аведин Илья

– То, что нужно, - сказал Олег и забрал книгу.

– Ах, понимаю, - сказал мужик и сел на стул, за которым до того сидел Олег. – Да вы присядьте, - указал он Олегу на второй стул, отведенный для беглых крестьян.

– Вы заняли мой стул.

– Что простите?

– Этот стул, - указал Олег. – Вы должны сесть сюда.

– Да, конечно, – подскочил неизвестный и ловко прыгнул на указанный стул. – Простите, если нарушил привычный порядок вещей, ведь я здесь не за этим, а совсем за противоположным.

– Это как? – спросил Олег,

когда оба уселись, как положено.

– Сначала, я представлюсь, - сказал мужик и откинулся на стуле так, будто это был не скупой крестьянский стул, а царское кресло. – А, знаете, это не столь важно.

– Как же так? Вы только что хотели представиться, а теперь передумали?

– Забавно, не правда ли? – засмеялся неизвестный. – На самом деле, я здесь совершенно тайно, а потому, мое истинное имя не должно оказаться среди крестьянских сплетен, чтобы потом всплыть где-нибудь на ярмарке в Радольске.

– Как мне вас величать, коли вы имени не говорите?

Неизвестный призадумался, уперев подбородок в кулак и, просидев так пару мгновений, сказал:

– Остроглаз! Это остроумное прозвище дали мне мои друзья, после небольшого приключения в северных лесах. С тех пор это, - указал он на правый глаз, - всегда со мной. Так и зовите. Остроглаз. И давай на «ты». К моему отцу надо обращаться на «вы», потому как старик не терпит никаких форм равенства, я же не из этих. Я из нового племени. Свободного, если угодно.

– Зачем ты здесь, Остроглаз?

– Мне нравится этот молодой человек, – вновь засмеялся Остроглаз. – Сразу к делу, никаких лишних слов. Но как же мне к тебе обращаться?

– Олег.

– Олег, – повторил он.
– Я запомнил. Я скажу тебе, Олег, зачем я прибыл в ваши края. В такую, должен заметить, даль. Ты же отметишь это в своей книге?

– Только если решу тебя впустить.

– А ты можешь не пустить меня, Олег?

– Могу.

– У вас тут как в крепости, да, Олег? Высокий забор, дозорные на дороге, злобный страж у входа. Что же вы там охраняете?

– Слишком много вопросов и все они подталкивают меня, к тому, чтобы проводить тебя.

– Куда?

– Прочь отсюда.

– Грубо, но по делу.

– Последний раз спрашиваю, зачем ты здесь?

– Верно! Хватит играть в игры! Карты на стол! Мне, от моего батюшки, долгих лет ему здравия, досталось одно село, которое имеет большие надежды стать однажды городищем, и ведь был повод так думать. Прежний наместник до того ладный был мужик, что деревню в село поднял, а там и до городища недолго было, да вот умер. Отец мой, не будем называть имен и титулов, сказал, чтобы я дело до конца довел: превратил село в городище, а из меня управленец еще тот. С бабами всеми своими управиться не могу, чтобы они друг о друге не знали, все равно прознают, зараза. Но отец сказал, а отца надо уважать. У тебя есть отец, Олег?

Олег молча смотрел на Остроглаза.

– Уверен, ты в него такой молчун, - сказал Остроглаз. – Значит, я написал письма друзьям из помещиков,

да они ничего дельного не сказали. Тогда поехал я к отцовским наместникам и вот тут то мне, и рассказали о чудо-деревне, Лысовке. Кто сказал, я опять-таки говорить не буду. Сказали мне, чтобы ехал я на юг, за Радольск, да держал путь на гору высокую, и вот я здесь. Как оказалось, не обманули, есть такая. И вот я здесь. Хочу с вашим наместником увидеться, да мудрости набраться. Только бы побыстрее эту самую мудрость получить, а то отец ждет меня поскорее обратно. Вот, пожалуй, и все.

– А что тебе говорили о Лысовке?

– Много разного, но все хорошее. Крестьянам тут живется хорошо. «Хорошо работаешь – хорошо живешь», - сказал мне кто-то о ваших порядках. Хочу такие же порядки у себя навести, тогда точно городищем станем. Князь доволен будет. Ярмарки будем собирать большие. Купцы понаедут. Дороги сделаем. Заживем.

Олег открыл книгу, и поднял ее так, чтобы Остроглаз не увидел написанного.

– Прости. Негде нам поселить такую большую особу, тем более тайно. Прощай, - сказал он и поднялся с места.

– Да мне любой сарай подойдет.

– Даже сарая нет.

На крыльце со стороны деревни раздались тяжелые шаги.

– Олег. Ты здесь? Чего не идешь? Все собрались уже, - прокричал кто-то снаружи.

Дверь открылась, и на пороге показался Бокучар, изрядно похудевший, но все еще большой и крепкий. Аккуратно подстриженная каштановая борода его больше не подметала круглый живот, подпиравший грудь, а еле прикрывала шею.

– Кто это тут с тобой?

– Да вот, некий Остроглаз. С непонятными просьбами, я собирался его отправить обратно.

– Почему же с непонятными просьбами? – запротестовал Остроглаз. – Все ведь ясно, как летнее небо над степью. Я здесь имею лишь одно намерение – научиться тому, как обустроить быт крестьян, подобно вашему.

Бокучар сложил руки на груди. Этот жест остался вместе с крохами души настоящего Бокучара, и появлялся он лишь тогда, когда наместник чего-то не мог уложить в косматой голове.

– Но вот вы мое имя знаете, а как же ваше имя?

Олег хотел вмешаться, но не успел.

– Бокучар.

– Тот самый? Неужели? Ну, наконец, я достиг цели. Наслышан я о ваших подвигах, в качестве главы деревни. Просто сказки какие-то рассказывают. Прошу, позвольте мне остаться, чтобы я мог набраться от вас знаний.

Олег подошел к Бокучару, но наместник приветливо подался вперед.

– Конечно! Будете моим гостем.

– Бокучар, не стоит нам…

– Олег, он хочет нести наши порядки за пределы Лысовки. Разве это не то, что нам нужно? Мы ведь об этом говорили. Как же будет хорошо, когда все деревни переймут наши порядки! Прошу вас, - Бокучар отворил дверь в деревню, - Проходите, – указал он раскрытой ладонью.
– Коня я прикажу отвести в конюшню, о нем позаботятся, не волнуйтесь. Мы хотели обсудить кое-какие важные вопросы и если вам интересно, можете поприсутствовать.