Золотой ворон

Сакавич Нора

– Он не был таким. Этот бой должен был состояться на восемь месяцев раньше.
– Это никак не помогло избавиться от чувства вины во взгляде Джереми, поэтому Жан добавил: - Хорошо, что он пришел. Мне нужно было увидеть его в последний раз.

Он был удивлен, что сказал это искренне, но там, где раньше были открытые раны, остались свежие шрамы. Это было любопытное открытие; он ожидал, что порочность Зейна сломает его еще больше, а не меньше. Возможно, это было связано не столько с агрессией Зейна, сколько с тем, что Реманн после этого извлек яд из его разбитого сердца. Напряжение, которое он носил в себе слишком много

месяцев, наконец-то отпустило его, оставив опустошенным и усталым.

– Хорошо, - тихо и недоверчиво повторил Джереми. Он потянулся к шее Жана, но замер на волосок от прикосновения к покрытой пятнами коже.
– Хватит, значит, хватит. Если тебе неудобно выступать против него, позвольте мне, по крайней мере, сделать заявление от твоего имени.

– Мне нечего сказать.

– Мы не можем просто игнорировать это.

– И это говорит человек, который не обращал внимания на свои синяки, - резко сказал Жан.

– Господи, Жан. Это не одно и то же. Файзер...
– Джереми вздрогнул, осознав свою оплошность. Жан запомнил имя этого человека, хотя Джереми пытался отвлечь его: - Очевидно, Зейн пытался причинить тебе боль, и ты не хочешь привлекать его к ответственности. Ты заслуживаешь лучшего, чем это.

Снова это слово; Жан хотел сорвать его с языка Джереми. Он схватил Джереми за подбородок, чтобы заставить его поднять голову.

– Похуй то, чего я заслуживаю. А как же то, чего я хочу?

Смелое требование - и невыносимо бездумное. Это было совсем не то, что имел в виду Жан, но он почувствовал свою ошибку, как только изумленный взгляд Джереми встретился с его взглядом. Призрак ножа Рико, приставленного к его горлу, заставил его отдернуть руку, и Жан отступил на безопасное расстояние. Джереми, в свою очередь, отступил, но ему некуда было деваться. Вместо этого он прислонился к своей машине и стал изучать лицо Жана пристальным, непоколебимым взглядом. Жан отказывался отвечать на это, но считал удары сердца, пока опасность не миновала.

Наконец Джереми спросил:

– Тогда чего ты хочешь? Скажи мне, потому что я не знаю, как еще тебе помочь. Они преследуют тебя дома, на учебе, на корте - я не могу смотреть, как они целый год так с тобой поступают. Это несправедливо. Мне нужно, чтобы ты чувствовал себя с нами в безопасности.

– Большую часть времени я так и чувствую, - сказал Жан, и это было правдой.
– Ты обещал, что не будешь отводить взгляд, поэтому я позволю тебе смотреть. Но позволь ему уйти, капитан, и позволь мне запереть за ним дверь. Он не вернется. Он пришел сюда за правдой, а не за цифрой. Больше он ничего не может у меня отнять.

Джереми молчал целую вечность, а затем произнес лишь сдавленное:

– Ты уверен?

– Да, - немедленно согласился Жан.

– Мне это не нравится, - сказал Джереми.

– Это твое право.

Джереми опустил взгляд, признавая поражение. Жан отпустил его, и Джереми открыл для него пассажирскую дверь, прежде чем тронуться с места. Жан поставил ведро с овощами на пол между своих ног, и он сжался, когда Джереми забрался на водительское сиденье.

Не было ни малейшего шанса, что они доберутся до дома молча, но Джереми держался, пока они не выехали на шоссе. Затем он порылся одной рукой в подстаканнике и протянул Жану монету.

– Пять центов за твои мысли?

Жан не был уверен, о чем он думал, но, возможно,

в его голове просто не хватало места, чтобы разобраться в них. Он взял монету и покатал ее между пальцами, глядя в окно.

– Мне не понравились Рыси, - сказал он. Он почувствовал на себе взгляд Джереми, когда начал с самого неожиданного места, но его капитан придержал язык и вернул свое внимание к дороге перед ними. – Должны были, да? Они играют так, как меня учили. Правильный путь, - добавил он, зная, что Джереми может прервать его.

Джереми не клюнул на приманку, и Жан спокойно разобрался со своими колючими мыслями. Все лето он вел тяжелую борьбу, тщетно пытаясь сбить с толку Троянцев и ворча, что они требуют от него сдержанности. Он убеждал их образумиться и расставить приоритеты, а они радостно отказывали ему на каждом шагу.

Вчера вечером они были великолепны, как он и предполагал, в конце концов, они были Большой тройкой и звездами унылого мира Кевина, но его потрясло не их выступление. Был резкий контраст между Рысями и Троянцами, после этого подчеркнутый непримиримой бессердечностью Зейна. Какое острое напоминание о том, как далеко он ушел от отвратительной нормы.

– Я не хочу, чтобы ты был таким, как Зейн, - медленно проговорил Жан, пытаясь собрать все воедино.
– Я не хочу, чтобы тренер был похож на хозяина. Я не хочу учить Таннера раскаиваться, когда он постоянно проваливает мои упражнения, или ломать клюшку о спину Кэт, если считаю, что она должна была выступить лучше. Я никогда не хочу возвращаться к тому, как все было. Может, вы и дураки, а я самый большой дурак из всех, кто вам потакает, но лучше быть безрассудными дураками, чем Воронами.

Он протянул монету Джереми.

– Мы сделаем по-вашему и все равно победим.

Наконец, Джереми улыбнулся, и это выглядело почти по-настоящему. Он вслепую потянулся за монетой, и Жан вложил ее ему в ладонь, чтобы Джереми мог не отрывать взгляда от дороги. Джереми быстро сжал его пальцы и сказал:

– Если ты на нашей стороне, как мы можем проиграть?

Жан знал, он хотел согреть его, но тон был немного резким. Жан предположил, что он все еще расстроен из-за того, что позволил Зейну выйти сухим из воды, и он огляделся в поисках подходящего способа отвлечься. На чем он споткнулся, так это на опрометчивом:

– Тренер - он..., - он не смог закончить. Было непростительно дерзко сделать такое самонадеянное заявление о тренере. Он ограничился расплывчатым и неуверенным: - Тренер и Ади.

Джереми закончил за него:

– Да, они партнеры. Они вместе уже около двадцати семи лет. Сейчас, может быть, двадцать восемь. Но они довольно сдержанны. Не знаю, что скажут люди о том, что гей возглавляет спортивную команду колледжа. Раздевалка, впечатлительные спортсмены, вся эта предвзятая чепуха. Официально Ади - лучший друг тренера по колледжу. Два холостяка, живущие мечтой в Лос-Анджелесе или что-то в этом роде. Честно говоря, я даже не уверен, многие ли Троянцы поняли это. Ади обычно избегает стадиона в нерабочее время, и тренер не позволяет ему появляться в смешанной компании. Я познакомился с ним на первом курсе, после...
– Он замолчал, зная, что Жан может догадаться об обстоятельствах и без его помощи. Джереми дал ему время переварить услышанное, прежде чем осторожно спросить: - Это заставляет тебя больше бояться тренера или меньше?