Золотой ворон
Шрифт:
Реманн вернулся с несколькими огурцами, но снова не спешил уходить. Он с минуту изучал Жана, пока тот работал, и, наконец, сказал:
– Скажи, чем я могу тебе помочь.
– Жан медленно повернулся, но не ответил на его взгляд. Реманн дал ему всего несколько секунд на то, чтобы придумать ответ, прежде чем продолжить: - Я знаю, что тебе со мной неуютно, и я знаю, что ты не доверяешь настолько, чтобы довериться мне, но мне нужно знать, что ты в безопасности. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Понимаешь?
– Я в порядке, тренер.
– Жан.
– В
– Я ничего не могу сделать?
Жан подумал о том, что Реманн оттягивал интервью так долго, как только мог, и закрыл ворота Университета Южной Калифорнии, когда пресса последовала за Троянцами на занятия. Он подумал о том, как Реманн сам промывал кровавые укусы Грейсона и как осторожно прикладывал лед к ушибленным ребрам Жана прошлой ночью. Он убрал Жана с глаз долой, прежде чем Троянцы смогли его заметить, зная, что контроль Жана над собой пошатнулся, и привел его сюда, чтобы он мог прийти в себя вдали от их удушающей заботы.
Жан не знал, как справиться с этой незаслуженной добротой; ни за что на свете он не мог бы просить большего, чем то, что уже получил. Это было уже невыносимо - тренер должен был брать, а не давать.
Разве не так? он задумался, вспомнив о неизменном присутствии Ваймака этой весной. Этого было достаточно, чтобы у него заболел живот. Были ли Реманн и Ваймак исключением из правил, или тренеры Воронов были ужасными аномалиями?
Реманн все еще ждал ответа.
«Нет, тренер» только разочаровало бы этого человека, а «Вы сделали больше, чем следовало, тренер» прозвучало бы ужасно неблагодарно. Жан не смог найти золотую середину, поэтому уставился на грязь у себя под ногтями и ничего не сказал.
У Реманна не было другого выбора, кроме как смириться. С усталым вздохом он сменил тему и показал Жану расположение своего огорода. Предполагалось, что сад был идеей Ади, и Реманн годами сопротивлялся этому. Он погубил все комнатные растения, которые когда-либо приносил домой; почему ему должны были доверить более масштабный проект? Но он все равно пытался, снова и снова, пока, наконец, не разобрался в этом. Неудачи по-прежнему случались, но в последнее время Реманн видел больше успехов. Тренер с тихой гордостью осмотрел свой урожай, а Жан с новым интересом принялся изучать зелень.
Он никогда раньше не думал о том, чтобы что-то выращивать, но, вертя помидор в пальцах, Жан подумал, хватит ли места на крошечном заднем дворе их дома, чтобы попробовать. Не будет ли это слишком хлопотно и утомительно в долгосрочной перспективе, или же будет приятнее выращивать что-нибудь от косточки до тарелки? Он лениво подумал, растут ли персики на лозах или деревьях. Он чуть было не спросил, но не знал, как Реманн отреагирует на его невежество.
В этот момент задняя дверь со скрипом отворилась, и Джереми вышел на дорожку, чтобы рассмотреть их. Он не взял с собой костыль; возможно, он не лгал, что вчерашнее ограничения были простой мерой предосторожности. Напряженная складка на губах Джереми больше походила на беспокойство, чем на боль, когда
– Доброе утро, тренер. Как поживает моя тыква?
– Я еще не закончил, но у меня еще есть несколько недель.
– Реманн стряхнул грязь с ладоней и повернулся к Жану. Он протянул ему ведро с овощами и сказал: - Это для тебя. Оставь ведро, если сможешь придумать, как его использовать, или выброси, если не сможешь. Клянусь, у нас где-то есть, по меньшей мере, десять таких ведерок, так что оно мне не понадобится.
Жан поколебался, прежде чем взять его.
– Спасибо, тренер.
– А теперь иди, - сказал Реманн, поднимаясь на ноги.
Жан встал и одной рукой отряхнул колени. Реманн проводил их обоих до боковых ворот, чтобы открыть их, но не последовал за ними. Он жестом подозвал Джереми и сказал:
– Будь осторожен, если зайдешь на стадион за его вещами. Охрана должна быть в состоянии повышенной готовности, но я бы предпочел ничего не оставлять на волю случая.
– Он дождался серьезного кивка Джереми, прежде чем, взглянув на Жана, добавить: - Присматривайте друг за другом и дайте нам знать, если вам что-нибудь понадобится.
– Да, тренер, - последовал общий ответ, и Джереми увел Жана прочь.
Узкая дорожка привела их к парадному входу в дом. Незнакомая машина стояла бок о бок с машиной Жана в начале подъездной дорожки, а позади них была припаркована скрипучая машина Реманна. На самом деле для машины Джереми там было мало места, но он приложил все усилия, чтобы она поместилась. Это означало, что большая часть его багажника торчала на дороге, но, похоже, здесь не было оживленного движения. По обе стороны тихой улицы тянулись огромные дома и деревья в форме скульптур.
Джереми первым подошел к пассажирской двери, но вместо того, чтобы открыть ее, повернулся и внимательно посмотрел на Жана. Его взгляд невольно упал на синяки вокруг шеи Жана, и лицо Джереми вытянулось.
– Я знал, что это была плохая идея, - признался Джереми так тихо, что Жан едва мог расслышать его, несмотря на то, как близко они стояли.
– Ты никогда по-настоящему не говорил о Зейне, но то, как старательно ты избегал его упоминать, заставило меня заподозрить, что он был проблемой. Я не доверял ему и не хотел, чтобы ты уходил с ним, но я не думал, что имею право отказать тебе. Затем Лукас практически сбил тренера с ног, сказав, что Зейн пытался убить тебя, и я...
– Джереми не смог закончить фразу.
Технически, Зейн хотел убить Лукаса, но Жан не мог вдаваться в подробности. Он знал, какие предположения сделает Джереми о Грейсоне и Зейне, если Жан возложит эту ответственность на Лукаса, и у него не было сил разбираться с этим прямо сейчас: он не хотел признавать уродливую правду и не был заинтересован во лжи, которая могла бы искупить грехи Зейна. Было легче сосредоточиться на остальном: на том, что Лукас побежал за помощью после того, как сбежал. Жан не переставал удивляться, как Реманн так быстро добрался до них.