Золотой Змей
Шрифт:
— Мой сеньор, — Леон звякнул доспехами, — боюсь, вам следует одеться. Люди, что живут рядом с Военными вратами и симпатизировали нам, пришли в замок и говорят, что из Караэна вышла армия. И движется сюда.
Я кивнул, сделав жест, понятный домашним. Подите прочь все лишние. Остались только самые близкие: Вокула, Фанго, Сперат. Пара человек все же ушла — видимо, из замкового гарнизона. И лекарь с учеником. Вот уж бедолага, ему дел со мной никак не находилось. Пока меня мыли и я чистил зубы, Фанго давал вводные:
— Они пришли с гор. Наёмники, ополчение Караэна, долгобороды… Говорят о тысячах, — он осторожно
— Я приказал приготовить всё, чтобы заложить врата, — вклинился Вокула. Это скорее трусость, чем предусмотрительность. Он выглядел взвинченным: взгляд метался, лицо побледнело. Новая и неприятная для него ситуация.
— Велите моим людям седлать лошадей, — сказал я. — Сперат, проследи за конюхами.
Дальше я молчал — заговорила Адель. Она встряхнулась и взялась за дело: уточнила расположение дозорных постов, сколько людей может встать на стены прямо сейчас, сколько арбалетчиков, рыцарей, латников.
В Горящем Пике было пятеро латников, включая Леона. Полтора десятка стражников из поместья и местных. Ещё два десятка из замковых людей и окрестностей умели стрелять из арбалетов — и, что важнее, имели их. В замок стекались беженцы с коренных земель — не меньше шести сотен. Из них можно собрать отряды, возможно, найдутся стрелки или оружие. Но Адель обронила коротко:
— Женщин и детей выгнать. Оставить семьи только ценных ремесленников и тех, кто будет сражаться. Мужчин оставить — но только тех, у кого есть оружие или кто докажет, что умеет им владеть.
Я вспомнил, сколько сил ушло на превращение моих «чушпанов» в подобие военной силы, и мысленно согласился. Случайный сброд будет только мешать. Леона и его людей Адель включила в гарнизон, поставив меня перед фактом. Впрочем, в поле от них и правда мало толку.
Пока меня облачали в мою потрёпанную броню, испещрённую следами битв, Адель шепнула мне на ухо:
— Муж мой, если всё так плохо, как говорит этот крысёныш, возвращайтесь в армию. С такими силами я удержу Горящий Пик не один месяц.
Я удивлённо поднял бровь. Но знал: это не пустые слова. Адель разбиралась в фортификации так же хорошо, как в ведении хозяйства. Может, у неё были советчики, но это то, что должна уметь благородная леди — организовать оборону и экономику владений. Если она говорит, что полсотни человек, включая её «боевых баб», удержат замок, значит, так и есть. Скепсис всё же мелькнул на моём лице, и Адель решила привести доводы. Люблю эту её черту.
— Им будет трудно вести подкопы — Горящий Пик стоит на скальном основании. Даже с долгобродами это займёт недели. Так же долго строить осадные башни. А штурм с лестницами я отражу. И не раз.
— Ивэйн? — спросил я. Странно, что именно я вспомнил о нём.
— Если станет худо, отступлю в лабиринт. Замету следы и спрошу у Лилии, что делать. Будь здесь Белый Рыцарь или тот, кому ты доверяешь безраздельно, я бы отправила Ивэйна с ним к моим родичам в Адвес. Но путь опасен.
Она хладнокровно взвесила риски для сына и выбрала меньший. В замке ему надёжнее. А мне лучше быть за стенами — привести армию и разбить врагов или найти союзников.
После трогательного прощания и поцелуя Адель на удачу
Передовые отряды караэнцев, вопреки россказням Фанго, вокруг замка не обнаружились. Похоже, с всадниками у врагов была беда. Через пять километров я нашёл холм с укреплённым селом. Ворота были закрыты, но жители не стреляли — прятались за стенами и на крышах, выдавая себя торчащими копьями и шлемами. И молчали. Мне было плевать — это удобная точка обзора. Я охватил взглядом большую часть приближающейся армии. А главное — знамёна.
— Не вижу цветов бурлаков и пивоваров, — наконец сказал я.
— Как и стяга этого ублюдка Фредерика, — процедил усатый.
Он беспокоился о всадниках как о главном враге. Напрасно. Меня напрягала пехота Караэна. Обманчиво бестолковая толпа плелась по дорогам и полям вперемешку с телегами, зато почти у всех шлемы и оружие. Но их было мало — не больше восьми сотен, по моим прикидкам. А вот плотная колонна, блестящая сталью, с множеством колёсных телег позади, внушала тревогу. Долгобороды. Не меньше четырёх сотен. Судя по сигне, клан Инсубров. Что гильдейцы предложили бородачам? Орлиное Гнездо? Не важно. Долгобороды упрямы: их трудно уговорить сражаться за кого-то, но если пришли — будут биться до конца.
— Говорят, долгобороды не бегут с поля боя. Потому что не умеют бегать, — пробасил Сперат, повторив заезженную шутку. Кто-то хмыкнул, но веселья не было — все понимали, что хирд долгобородов — столп, на котором держится вся армия Караэна. Вернее, та её часть, что идёт на меня.
— Посмотрим поближе, — сказал я.
Я повёл отряд прямо на хирд долгобородов, возглавлявший войско. Они заметили нас и быстро построились в глубокий строй. Мы бы не успели таранить их во фланг, даже при желании. Я и не пытался, ведя людей неспешной рысью, а затем вовсе перейдя на шаг. Ополчение Караэна показало себя хуже, но тоже сбилось в плотные группы по сотне-две, ощетинившись копьями. До них было далеко. Низкая мобильность, главная слабость местной пехоты — я могу до вечера воевать с хирдом, не опасаясь подмоги от караэнцев. Разве что какой-то отряд подберётся ближе, чтобы арбалетчики достали нас болтами. Местность, застроенная хуторами и деревеньками, этому способствовала.
Отряд всадников в сорок человек со знаменем мантикоры выскочил из-за укреплённого городка и поскакал к нам. Латников там было пятеро, остальные — вооружены легко, многие даже без шлемов. Я рявкнул, чтобы мои продолжали следовать за мной. Некоторые отстали, другие скучковались, но отряд двинулся дальше. Всадники с мантикорой не рискнули подойти на выстрел арбалета. Половина даже не пыталась изображать атаку, благоразумно отстав по дороге. Я не знал, кто из латников Джэвал, и не высматривал его. Ему следовало догадаться, что я редко покупаюсь на один трюк дважды. Даже решись он атаковать, нас больше, и мои люди — ветераны. А его — нет. Джэвал понял, что его конные вызывают у моих рубак лишь уверенность, и увёл их в сторону.