Золотой Змей
Шрифт:
— Теперь мы берём то, что можем, и как только можем! — продолжал Ан, ткнув пальцем в мою сторону. — Караэнцы дали нам золото, сталь и месть. Они подлые, да, но их подлость — открытый вегвизир. А вы прячете нож за улыбкой! У толстых гильдейцев этот нож в руках. А когда ты задумал пырнуть нас, Магн? Если старые обещания ничего не стоят для вас, людей, почему мы должны гнить в верности, как дураки? Долгобороды больше не верят — мы сами кузнецы своей судьбы!
Я выслушал его, не шевелясь. Ветер трепал мой плащ, а Гвена за спиной тихо хмыкнула. Явно готовясь сказать гадость. Демоница чуяла неизбежную кровь. Я поднял руку, останавливая её. Ан был
— Ан, — сказал я медленно, пробуя каждое слово на вкус, — я не виню тебя за гнев. Камень трескается, если бить его слишком долго. Но подумай: Караэнцы дали тебе золото, а что потом? Они выжмут ваши шахты, как лимон, и оставят гнить в пыли. Ты говоришь о подлости людей, но разве не подлость бросить старого друга ради новых хозяев? Мы с тобой делили хлеб под стенами Ченти. Я не забыл этого. А ты?
Ан стиснул зубы, и на миг показалось, что он выхватит кирку и ударит. Его грудь тяжело вздымалась, кулаки дрожали. А потом он сказал:
— Они отдали нам Орлиное Гнездо, Магн Итвис. Древнюю крепь наших пращуров. Теперь оно наше, как и фермы вокруг. Это дороже твоей дружбы. Дороже любой дружбы. И чести.
Последние фразы он произнёс тише, но я разобрал. В его голосе мелькнуло сомнение, и я попытался раздуть его, как угли костра, осторожно выбирая слова.
— Вот как? И там уже стоит твой гарнизон? Или в Орлином Гнезде по-прежнему сидят люди, у которых своё мнение на ваши сделки с гильдиями Караэна?
Ан замер. Так и есть. Долгобородов легко обмануть — они привыкли исполнять свои обещания. Да, они поднаторели в торговых делах, но наглая ложь застаёт их врасплох. Я развил успех:
— Я никогда не обещал вам того, что не могу дать. Караэн богат. Хотите ткань? Будет. Мясо? Легко. Хотите, каждую неделю десяток телег с хлебом…
Ан перестал слушать. Он демонстративно отвернулся, глядя на хирд — крайняя степень неуважения. Так он не увидит знаков руками, что по обычаю долгобородов сопровождают их речь. Оскорбление, как зажать уши. Я замолчал. Ан повернулся обратно, шагнул ближе и произнёс почти шёпотом, но с горечью:
— Хлеб? Ваш хлеб гниёт, Магн, как ваши слова. Ты можешь быть лучше других, но ты — человек. А люди всегда выбирают себя. Мы устали ждать, пока вы вспомните о нас. Теперь мы берём своё — и пусть камень рухнет на нас всех, если так суждено.
Он махнул рукой, и хирд загудел громче, готовясь к бою. Разговор был окончен. Я отступил к Коровке, чувствуя, как тяжесть его слов оседает в груди.
— Я бросаю тебе вызов, Ан, что ведёт Инсубров! — крикнул я так, чтобы услышали бородатые бойцы. Ближайшие ряды притихли. Приятно знать чужие обычаи. Долгобороды любят решать конфликты поединком. И они верны слову…
— Я отвергаю вызов, — ровно ответил Ан, сбрасывая мой козырь, легко, как крошки с рукава. Хирд загудел одобрительно. Я не удержал лицо — увидев моё удивление, Ан улыбнулся в бороду. — Мы куём будущее наших детей, человек. В таких вещах нет места гордыне. Кто знает, вдруг ты выстоишь против моего бойца? Или выставишь не хуже?
Он стрельнул взглядом на Гвену.
— Отведи своих людей, Магн, — вдруг сказал Хогспор громко и спокойно. Приходилось прислушиваться, чтобы разобрать его слова. — Тогда между Итвисами и Инсубрами не будет крови. Наш договор с Караэном таков: Горящий Пик в обмен на Орлиное Гнездо. Отдай замок и уводи армию. А потом вернись.
Вот
Без Горящего Пика у гильдейцев есть шанс перетерпеть меня. Хотя… Опасаться надо не их, а Джэвала. Этот гад изобретателен…
Мысли проскакали в голове, как табун лошадей. Вдруг Ан рассмеялся. Посмотрев на него, я понял, что он глядит мне за плечо.
— Мой сеньор, меч, что вы просили, — пробасил Сперат. Вот на что смотрел лидер Инсубров. Я не удержался и тихо выматерился на русском. Сперат выбрал худший момент.
— Ты надеялся подкупить меня этим? — в голосе Ана звенело показное веселье, но брови сошлись в гримасе неподдельной ярости. — Если бы мой клан хранил такой мусор, у нас был бы арсенал не хуже караэнского! Вот как часто ко мне приходят лжецы, предлагая «меч Стража Гор»! Давай, Магн Итвис, скажи свою ложь вслух!
— Это просто подарок, — я растерялся от его напора. Он схватился за рукоять боевой кирки заткнутой за его поясом и шагнул ко мне. Теперь я был уверен, что он ударит. Но, может, это мой шанс? Что будет, если я убью Ана? Будь он предводителем людского отряда, это вычеркнуло бы их из боя — люди бы разбежались или замешкались, перестраивая связи. В любом случае, в битве этот отряд бы участие не принял. Нет, с долгобродами так не сработает. Они продолжат начатое. Это ничего не изменит. Мне нужен ритуальный поединок с конкретной ставкой. Я вздёрнул подбородок:
— Я нашёл этот меч в подземельях Таэна. Вырвал из лап чудовища. Хотел подарить его тебе, ибо мне показалось, что он связан с твоим народом, Ан из клана Инсубров. А ты оскорбляешь меня в лицо. Ты недостоин своих предков!
Большего оскорбления я сходу придумать не смог. Были варианты про его мамку, но Ан не дал мне шанса. Он фыркнул и отступил. Несколько шагов пятился спиной, а затем развернулся и скрылся за щитами хирда — не углубляясь, впрочем, в строй. Хогспор, напротив, остался на месте. Он заговорил, пытливо заглядывая мне в глаза. Прямо как человек.
— Подумай над моими словами. И поверь — отступи сейчас, и мы, возможно, не станем врагами. Большими, чем обычно люди и долгобороды. А может, ты, Магн Итвис, ещё найдёшь в нас друзей. Ты ведь так ищешь нашей дружбы? Так отступись…
Хогспор. Эта бородатая скотина сразу мне не понравилась. Слишком много в нём человеческого. Нахватался худшего. Ставлю ченти против дуката, это его хитрый план тут воплощает Ан. Сначала выдоить гильдейцев, встав на их сторону против меня, а потом перекметнуться ко мне в обмен на… да на всё, что я смогу предложить, и ещё немного сверху. И, похоже, я сделаю, как он сказал. Меня захлестнула волна бешенства — незамутнённое раздражение, почти незнакомое по прошлой жизни. Как будто в говно наступил. Гнев без последствий. Остро захотелось разрубить кого-то или разбить что-то. Или наоборот.