Зов Оз-моры
Шрифт:
– Почему же? Внимание мужа я очень ценю.
– Знаю, что ты не потаскуха… но если вдруг захочешь, любого заарканишь. Видела я, как мужики на тебя смотрели на керемети… Однако не все рождаются такими видными, как ты! Не у всех такая стройная стать, такая длинная нежная шея, такая пышная грудь, такая белоснежная кожа, как у тебя! Да, я атякарь [2] … но у меня есть дар. Я могла бы стать оз-авой и выйти замуж… но пришла ты и всё у меня отняла.
–
– Не ври! На Велень озкс ты запела, чтоб все услышали твой голос. Чтоб Инжаня тебя заметила.
– Нет, чтоб Офтай меня узнал и спас моего мужа. Не так уж я и хочу быть оз-авой.
– Чем докажешь?
Варвара пожала плечами. Нуянза сбила её с ног, навалилась на неё и попыталась запихнуть ей в рот пригоршню снега, но та стиснула зубы.
– Жри!
– Не буду! – сквозь зубы ответила Варвара.
– Нет, будешь! Жри снег! Раскрой рот!
Варвара сопротивлялась, как могла. Когда она устала отбиваться, Нуянза ухватила её одной рукой за нос, другой за подбородок, с силой разжала ей рот, повернула её голову набок и утопила в глубоком рыхлом снеге.
Он набивался Варваре в рот. Она захлёбывалась, ей уже было нечем дышать. Мысленно она уже рассталась с жизнью… но Нуянза отпустила её.
– Ну что, будешь жрать снег… певунья? – прорычала она.
Из последних сил Варвара отбросила от себя Нуянзу, выплюнула снег и закричала. Та вновь навалилась, но тут чьи-то сильные длинные пальцы обхватили и стиснули её шею. Прозвучал раскатистый голос:
– Нуянза, морозы пришли неожиданно. Правда ведь?
– Инжаня… – только и смогла произнести та.
– Какая тёплая была осень, и вдруг настала зима. В огородах капуста замёрзла. На нас разгневался Кельме-атя! Он требует жертву, и этой жертвой будешь ты.
– Тебе самой пора на жертвенник! – вдруг осмелела Нуянза. – Сопливую девчонку ставишь оз-авой вместо себя. Забыла, что значит «ёнц-ава»?
– Не тебе это решать!
– Деревне решать! Пуромксу решать!
– Нет, Нуянза! Ведь-аве решать. Ей, и только ей. Она меня не простит, если Толга охрипнет. Поняла?
Нуянза ненадолго задумалась и нехотя согласилась:
– Да, Инжаня. Ведь-аве решать.
Жрица отпустила её.
– Ладно! – махнула рукой Инжаня. – Кельме-атя не Дева воды. Он не кровожадный. Ему и жертвенного киселя хватит. Но если ещё раз дотронешься до Толги – утоплю в Пишляе! Усвоила?
Нуянза вскочила и понеслась к своему дому. Инжаня помогла Варваре подняться на ноги.
–
Варвара начала отхаркиваться. Инжаня приобняла её и повела к себе.
– Ведь-ава не простит меня, если ты потеряешь голос, – повторила она. – Сейчас буду тебя лечить, натирать мазями. До полуночи. Но перво-наперво, Толганя, нужны горячие отвары трав с мёдом.
– До полуночи? – еле-еле пропищала Варвара. – Денис с ума сойдёт.
– Ничего с твоим мужем не сделается.
Неправа она оказалась. Денис ждал Варвару дотемна, и с каждым часом беспокоился всё больше. «Чему её так долго учит Инжаня? – недоумевал он. – Вдруг мужчин соблазнять? Если вправду с мужиком её застану – зарублю мерзавца!»
Он нашёл в сенях колун, схватил одной рукой его, а другой клюку – и заковылял по снежной каше. «Где изба Инжани? Где Инжаня?» – кричал он на всю деревню, размахивая топором.
Петлял он очень долго. Редкие встречные шарахались от Дениса: одни принимали его за пьяного, другие – за ополоумевшего. Никто не хотел показывать ему путь к избе оз-авы.
Пока он шёл к дому Инжани, та втирала мази в грудь Варвары, отпаивала её целебными отварами и нашёптывала заклинания. Трудилась часа два подряд, перестраховывалась…
Выбившись из сил, Инжаня присела и положила на колени дрожащие от усталости руки.
– Говоришь, Ведь-ава тебя не простит, если я охрипну? – спросила её Варвара. – Зачем ей мой голос?
– Зачем, зачем… – хмыкнула Инжаня.
– Какая из меня оз-ава?!
– Ты опять за своё, – огрызнулась Инжаня. – Ей виднее.
– Я крещена, и в деревне рано или поздно об этом узнают.
– Офтай мне говорил… но это не страшно. Всем мокшанам скоро придётся таиться. Носить крестики, напоказ молиться в церкви, но хранить веру в своих богов. Обидно, что никто, кроме Ведь-авы, не старается отсрочить приход этих дней.
– Отсрочить? Что же она делает для этого? – удивилась Варвара.
– Разве Офтай тебе не рассказывал?
– Говорил, что она вышла замуж за простого смертного, – начала вспоминать Варвара. – Их сын постригся в монахи и живёт сейчас далеко на севере. Вот и всё.
– Разве этого мало? Понятно же: Ведь-ава что-то затеяла. Дева воды – это сама чистота и незапятнанность. И вдруг легла в постель к грязному колдуну-самоучке, к крестьянскому сыну, от которого воняет свиным навозом. Мало того, родила ему сына. Зачем она это сделала, как думаешь?