Авдотья, дочь купеческая
Шрифт:
Николай Николаевич обнаружил, что может не только от катастроф природных защищаться, но и эти самые катастрофы организовывать. Разумеется, в меньших масштабах. Однако врагам и этого хватило. Неожиданно взорвавшиеся котелки с пищей, погасшие костры, ураганный ветер, от которого разбегались лошади, локальные землетрясения, валившие французов с ног, — магия Николая Николаевича породила массу суеверных страхов. Лишь железная рука прошедших множество военных кампаний командиров удерживала французские части от паники.
Постоянный отпор, даваемый народными отрядами фуражирам, привёл
Русская кампания многих французских военачальников выбила из привычной колеи. Русские отступали, но, когда вступали в бой, дрались без страха, с отчаянной отвагой. И, главное, вопреки правилам ведения войны, русские не сдавались. Они не поднимали рук и не выбрасывали белый флаг, а продолжали биться до конца. Взять в плен можно было только тяжело раненых и контуженных. В полной мере это относилось и к партизанским отрядам. Сосредоточившись на борьбе с ними, командование французов не сумело вовремя увидеть, какая мощная сила народного гнева поднимается на оккупированных территориях.
Отряды народные возникали один за другим. Два из них, отца и дочери, воевали неподалёку друг от друга, но встретиться никак не удавалось. Язычники хранили тайну нахождения своего поселения не только от врагов, но и от всех непрошеных гостей.
При первой возможности Михайла Петрович отправил Захара и Андрейку на разведку в Дунино имение. Вернувшись, они доложили, что колдун, оказавшийся генералом корпуса, отбыл срочно со всем своим корпусом, оставив в имении несколько солдат.
— В саду мы нашли две могилы со странными крестами, на одном надпись, кажись, на французском, — сказал Захар.
— Дядька Михайла, я сейчас нарисую кресты, — сказал Андрейка и, привычно увернувшись от оплеухи Захара, отломал ветку от куста и принялся чертить.
— Католический крест, — определил Николай Николаевич и объяснил столпившимся вокруг лазутчиков людям: — Французы по вере — католики.
— Тьфу, неруси поганые, все они таковы, — сказал один из крестьян, дядя Андрейки, сплюнув на землю.
— Не скажите, голубчик, — возразил Николай Николаевич. — Среди научных мужей, путешественников и воинов много людей нерусских кровей, коими гордится Россия. Сама Екатерина Великая тому примером. А вот вам пример попроще, недавний.
И Николай Николаевич рассказал о француженке, выводившей из Москвы русских девочек.
— Вот, а ты говоришь все, — произнёс Андрейка, толкнув дядю в бок.
— Ну, я и впрямь, того, погорячился, — нехотя признал тот.
— Сударь маг! — раздался вопль дозорного, затем появился он сам. — Ловушка ваша сработала, двое попались!
Выпалив это, дозорный, дюжий детина, с детским восторгом продемонстрировал всем круглый камушек с продёрнутым через отверстие в центре ремешком. Самодельный амулет мигал красным огоньком. Два раза мигнёт,
— Ай да Николай Николаевич! — воскликнул Михайла Петрович. — Идём-ка, глянем, как твои магические ловушки работают. А вы куда всей толпой? — шикнул он на потянувшихся следом крестьян. — Захар, дозорный с нами, остальным ждать.
Послушались все, кроме Андрейки, в котором желание увидеть диковинку превысило страх перед неминуемым наказанием.
Идея установить магические ловушки на подходах к стоянке отряда принадлежала Захару. Не нравилось деятельному помощнику Михайлы Петровича, что приходится нескольких дозорных ставить. Это ж столько рабочей силы простаивает, когда землянки рыть надо, лагерь обустраивать. Вот и уговорил Захар Николая Николаевича придумать такие ловушки, чтоб следил за ними один дозорный.
На лесной тропе обнаружились два перепуганных мальчишки, оборванных, босых, которые рукой и ногой двинуть не могли. Магическая ловушка обездвиживала и голоса лишала.
— Отпускай, — приказал Михайла Петрович дозорному, дождался, пока тот нажмёт на амулет и спросил: — Кто такие? Зачем по лесу без дела шастаете?
— Алексеевские мы, — ответил один из мальчишек, быстрее приятеля отошедший от действия ловушки. — Чего это без дела? В отряд хотим, французов бить.
— Ишь ты, французов бить. А батька с мамкой не заругают, что сбежали? — ехидно спросил Захар.
— Некому ругать. Сироты мы, — ответил второй мальчишка и добавил бесхитростно: — Мы хотели к Матушке барыне, точно бы взяла. Бабы, они жалостливее. Но сколько в лесу не искали, пути не нашли. Язычники глаза отводят.
— После вспомнили, что ещё об одном отряде сказывали, — добавил первый и обратился к Михайле Петровичу: — Дядька, возьми к себе, не пожалеешь!
— Ещё племяннички выискались! — воскликнул Захар, всплеснув руками.
—Так и быть, оставайтесь, — ответил Михайла Петрович и повернулся к Андрейке, которого ещё раньше заметил, да прогонять не стал. — Андрейка, бери под своё начало. Накормить, отмыть, одеть, обуть. Будут у нас лазутчиками.
Андрейка, довольный поручением, повёл мальчишек в сторону лагеря. Взрослые какое-то время, молча, смотрели им вслед. До них долетали обрывки вопросов, которыми новенькие забросали Андрейку:
— … а оружие дадут?
— … сколь врагов ты упокоил?
— … с кормёжкой нормально?
Михайла Петрович протянул задумчиво:
— Вернусь, приют для сирот открою. Заводик кирпичный, опять же, приобрету. После войны сколько городов отстраивать придётся.
— Да когда она, та война, закончится, — со вздохом отозвался дозорный. — Конца и края не видать.
— Скоро. Уже скоро, коли весь народ от мала до велика поднялся на защиту Отечества своего, — произнёс Николай Николаевич.
С лёгкой руки Андрейки и мальчишек-сирот, отряд получил новое название: «Отряд дядьки Михайлы». Да и командира стали называть дядькой Михайлой даже те, кто в отцы ему годился. Как Захар не противился, поделать ничего с этим не мог. Михайла Петрович лишь в усы посмеивался, глядя на своего помощника, приговаривая: «Хоть горшком назови, только в печь не ставь».