Барочные жемчужины Новороссии

Greko

Сегодня у меня был день ломки стереотипов. Мины — не мины, а подземные тоннели; контрабандисты не ввозили, а вывозили; а главный городской мафиози оказался не злодеем, а очаровательным жовинальным господином.

Да-да, именно так я себе и представлял этот литературный образ: безупречный костюм, отличные манеры и море обаяния, шуток и неподдельного заразительного оптимизма. Папа Допуло весело рассказывал какую-то историю. На его пухлом лице играли ямочки, которые, казалось, жили своей отдельной жизнью.

— Какие люди! Гость в дом — радость в дом! Какими ветрами вас занесло в наши Пальмиры? А ну-ка, ребята, освободите

место Его благородию и его элегантному спутнику.

— Нужно по делу поговорить, Папа. Без долгих рассусолов.

— Мой дом всегда открыт для вас, штабс-капитан. А уши готовы выслушать любую просьбу!

Мы уселись за стол. Нам тут же налили чаю. Предложили лимон.

— Быть может, уважаемые хотят что-нибудь покрепче? — уточнил Папа Допуло, игнорируя прямой намек на срочность нашего вопроса. — Все, что есть в погребе, — в вашем распоряжении. И мы компанию поддержим, чтоб вы в одиночестве не заскучали. Замечательное греческое, ароматный траминер из Альто Адидже, добрый старый портвейн или херес из Андалусии? Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино!

— Кажется, это слова Гёте, — припомнил я.

— Наш гость знает толк не только в головных уборах! Он еще и не лишен интереса к поэзии. Что же он скажет по поводу такого…

Папа Допуло вдруг запел приятным баритоном какой-то отрывок из итальянской оперы. Его сподвижники одобрительно заворчали, кивая головой в такт выводимой мелодии.

— Увы, — признался я честно, — я не ценитель оперного искусства. Кстати, меня не представили. Коста Варвакис к вашим услугам.

— Варвакис? Владеющий силой? Звучит многозначительно! Но напрасно, напрасно вы упускаете из виду искусство пения… Ваш возраст Христа — я ведь не ошибся? — должен был привести вас к очевидному выводу: лишь музыка и мудрость поэтов ушедших эпох способны внести элемент прелести в монотонность нашего существования. И, безусловно, хорошая шутка — без нее жизнь была бы скучна и пресна. В чем ваша проблема, дорогие гости?

Мы коротко рассказали суть дела.

Папа Допуло, уже не балагуря, обдумывал услышанное. Ямочки на щеках замерли. Лоб прорезали складки. Он мгновенно превратился в босса, склонного не шутить, а стрелять или раздавать команды, отправляя на смерть своих бойцов.

— Я могу понять похищение. Ради мести. Или любви. Но похищение ради денег? Как Васька Чумак? Что может быть отвратительней? Разве что насилие над ребенком или кровавое издевательство над беззащитной женщиной.

— Или быть крысой! — неожиданно встрял в разговор один из сидящих за столом.

— Или стукачом! — зло сверкнул глазами на Проскурина другой.

— Довольно! — прервал внезапный поток реплик от подельников их босс.

Тут же установилась тишина.

Папа Допуло резко вернул на место маску весельчака. Морщины исчезли, ямочки заплясали.

— Забавный мне анекдотец рассказали намедни. Вам всем знаком наш обожаемый месье Леонард. Наш кудесник-куафюр, создатель одесского шика. Месяц назад некая госпожа N приглашает его, чтобы соорудить прическу, которая затмит соперниц на балу Воронцова. Месье в затруднении, он мечется по будуару не в силах найти решение. Вдруг его взгляд падает на красные бархатные штанишки. Он быстро их режет и пристраивает на голове мадам, перекручивая волосы в замысловатом узоре. На балу — полный триумф! Но вы только представьте, какими средствами! Обрывки штанишек —

на голове! О, какой сюрприз!

Все захохотали. Не поддержать оратора не было ни малейшей возможности. В его исполнении самая банальная шутка казалась игрой острого ума.

— Но то — месье Леонард! Единственный в своем роде. Не все французы таковы. Отнюдь не все. И в подавляющем большинстве, скорее, — полная ему противоположность. Пираты и сутенёры съезжаются к нам, оставляя прекрасную Францию на волю скучных буржуа. И один из таких негодяев — хозяин нашего казино. Премерзкий человек! Дружок пропавшего Дяди!

— Сволочь последняя, гад ползучий, чертов ростовщик… — забормотали за столом, но Папа Допуло снова добился тишины, взмахнув рукой, как дирижерской палочкой.

— Он нам мешает! Этот странный месье возомнил себя хозяином Одессы!

— На нож, мерзавца! — выкрикнул кто-то, вызвав у главаря лишь презрительную усмешку.

— Наш славный Ланжерон, безвременно нас покинувший губернатор, был истинным ценителем театра. Настолько, что даже приемы посетителей вел в гримерках артисток, — улыбки вернулись на лица сидящих за столом. — Ныне же всем заправляет мадам Мария Нарышкина, тетка губернатора и предмет воздыханий покойного императора. К театру она, увы, равнодушна, и мало кто вхож в ее круг. Ваш исчезнувший англичанин — допущен.

— Папа! — не выдержал Проскурин. — Ты не мог бы выражаться без своих витиеватостей?

— Увы, увы, наш неподкупный друг! Вам не дано искусство тонкой беседы. Вам хочется ясностей. Извольте. Я кину клич среди своих, чтобы поспрошали про англичанина. На дворе таверны прекрасной Адонии, Коста, отныне сядет мой человек на случай экстренной связи между нами. И мы окажем вам любую поддержку, если придется прибегнуть к крайним мерам. И ничего не попросим взамен. Ничего! Наше дело требует тишины. Нам не нужны лишнее внимание, полицейские облавы, громкие скандалы или потрясения основ. Мы не французы, в конце концов, чтобы вечно свергать королей и строить баррикады.

— Очень любезно с вашей стороны, сэр! — я впервые открыл рот после фразы о Гёте.

Папа Допуло склонил голову в весёлом поклоне, соблюдая ту грань, которая разделяет клоунаду и истинную вежливость.

— Но…

— Но? Никаких «но». Лишь маленькая услуга взамен. Стоило бы шепнуть Марии Антоновне, что вся грязь в городе собрана вокруг казино. Его хозяин-француз завел дурной обычай: посетители влезают в долги и, чтобы расплатиться, лезут в любые авантюры и в наш бизнес, в частности. И пачкают благородный промысел контрабандиста всякого рода криминалом. Отвратительно! Недостойно! И крайне опрометчиво! Пора вымести мусор из углов!

— Устроить генеральную уборку, — подсказал я.

— Генеральную уборку? Какое интересное выражение. Да-да, именно генеральную.

— «Чует мое сердце, мы на пороге грандиозного шухера»! Как же мне добраться до сиятельных ушей?

— Вам — никак. Вашему англичанину — проще простого. Как видите, мы оба заинтересованы в спасении вашего друга.

— А если…

— Если он откажет, — Папа Допуло широко улыбнулся, — вы, надеюсь, найдете другой способ решить мою проблему!

Он взял со стола чашку с чаем и с удовольствием сделал глоток. Потом стал отщипывать аккуратные кусочки от бублика, макать их в розетку с вареньем и отправлять в рот, тем самым показывая, что разговор закончен.