Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом

Таурин Франц Николаевич

Слова его потонули в аплодисментах, одобрительных возгласах, криках «ура». И резким диссонансом в общем боевом настроении прозвучал одинокий выкрик:

— Под пули загнать норовишь! Не надо нам оружия. Надо по-хорошему, миром да добром.

Кричал рослый мужик в нагольном полушубке, стоящий в проходе между столами.

— Провокатор! — взорвался зал.

— В шею его!..

Десятки рук потянулись к мужику.

— Тихо, товарищи! — во всю силу своего голоса крикнул Седой. — Это ведь свой, рабочий человек. И смелый к тому же. Не побоялся поперек всех сказать. Он нашу правду поймет и хорошим дружинником будет. — И уже

обратился прямо к нему: — Слушай, ты, миротворец. И если кто согласен с ним, тоже слушайте. Когда в январе питерские рабочие пошли к царю с миром, семейно, с иконами и царскими портретами, царь приказал в рабочих стрелять. Одним махом три тысячи положил. А ведь это очень много — три тысячи. Вдвое больше, чем нас сейчас здесь собралось… Вот как ходить к царю с миром. А имеется и поближе пример. Вчера вечером собрались на митинг. Вот он был, — Седой указал на Сергея Дмитриева, — и он тоже, — указал на Ивана Баулина, — и еще многие из прохоровцев. Собрание самое мирное, а пришли жандармы и казаки и разогнали нас. Кто сумел, ушел, не сумел — в тюрьму попал. Да если бы знали в охранке, что мы тут сейчас собрались, так мигом бы прискакали казачьи сотни. Вот потому и нельзя миром, а надо с оружием.

В «малой кухне» Седого ждал связной из Московского комитета. Лицо его показалось Зиновию очень знакомым. Да и связной — паренек лет восемнадцати — тоже, по-видимому, узнал его.

— Павлуша!

— Он самый, товарищ Седой, — с достоинством ответил Павлуша.

Он сообщил, что сегодня вечером в училище Фидлера на Чистых прудах, а точнее если, то на углу переулков Лобковского и Мыльникова, состоится собрание представителей рабочих и студенческих дружин всех районов Москвы. И еще сказал, что ему — Седому — надо будет выступить на этом собрании.

— Передашь, что я не смогу быть, — сказал Седой. — Уже назначил сбор начальников дружин. А представители нашего района будут.

И поручил Володе Мазурину взять с собой шесть человек дружинников, по своему выбору, и представительствовать на собрании от Пресненского района!

2

Когда Володя Мазурин со своими дружинниками добрался до Чистых прудов, уже изрядно стемнело. Фонари на улицах не горели, и тротуары освещались лишь скудным светом, падающим из немногих освещенных окон. По счастью, Володя детство провел на Чистых прудах, и потому даже в темноте они быстро дошли до Лобковского переулка. Здесь вечерняя темень приметно разредилась. Окна четырехэтажного дома в конце квартала были освещены так ярко, что с успехом заменяли погасшие уличные фонари.

— Что за дом? — спросил самый молоденький из дружинников и потому самый любопытный.

— Это и есть училище Фидлера, — ответил ему Володя.

— А пошто светится?

— Ты, Пантелей, шибко любознательный, — усмехнулся Мазурин и пояснил: — Своя у них в училище электростанция, стало быть, и свет свой.

У входа в училище пресненских дружинников остановили часовые. Мазурин назвал пароль, и их тут же пропустили в вестибюль. Но на широкой — не меньше двух сажен — парадной лестнице их еще раз остановили, и пришлось повторить пароль.

Затем их провели на второй этаж, в зал, где уже шло не то собрание, не то занятие. Высокий человек в солдатской форме с унтер-офицерскими лычками на погонах, стоя

на возвышении, показывал различные приемы рукопашного боя: как правильно делать выпад в штыковом бою, как укрываться винтовкой от сабельного удара конного противника и другие.

Актовый зал училища, в котором проходило занятие, был переполнен. Пресненцы с трудом отыскали свободные места в дальнем углу. Но едва они уселись, как раздался сигнал тревоги.

Унтер, руководивший занятиями, подал команду:

— Все, кто с оружием, немедленно вниз!

Пресненцы были вооружены револьверами и вместе со всеми выбежали в коридор. Снизу, из вестибюля, доносились глухие удары. В здание ломились, разбивая двери. Пресненцы протиснулись к парадной лестнице, на ступенях которой стояли уже вооруженные дружинники.

Расталкивая их, вниз по лестнице бежал владелец училища Иван Иванович Фидлер. Он спешил открыть двери, но опоздал. Ударами прикладов солдаты сбили запоры, и двери распахнулись. Солдаты с винтовками наперевес ворвались в вестибюль.

Унтер-офицер, руководивший занятиями в зале, крикнул громовым голосом, перекрывая шум:

— Товарищи! Без команды не стрелять!

А высокий студент, начальник боевой дружины Высшего технического училища, подошел вплотную к солдатам и стал убеждать их покинуть здание, не доводя до пролития братской крови.

Командовавший драгунами ротмистр Рахманинов приказал студенту:

— Немедленно отойдите. Иначе прикажу стрелять!

Студент не повиновался. Фидлер обнял его за плечи и уговорил отойти в сторону.

В вестибюле появился пристав 1-го участка Яузской части Гедеонов с отрядом полицейских. Гедеонов потребовал, чтобы все посторонние немедленно покинули здание. Фидлер ответил, что если полицейские и солдаты покинут вестибюль, то он обязуется проследить, чтобы ни один посторонний не остался в училище.

Гедеонов согласился беспрепятственно отпустить лишь не имеющих оружия. Фидлер настаивал на своем. Тогда полицейский пристав предложил: отпустить сейчас всех безоружных, относительно же лиц вооруженных он доложит начальству и поступит согласно полученному указанию. Фидлер посоветовался со студентом, начальником дружины, и сказал полицейскому приставу, что принимает его предложение. Безоружных стали выпускать из училища, причем полицейские на выходе тщательно их обыскивали.

Фидлер поднялся на второй этаж и пригласил к себе в кабинет всех начальников дружин. Передал условия полицейского пристава Гедеонова. Все с возмущением отвергли предложение о сдаче оружия.

Фидлер умолял принять условия полиции.

— Лучшее, наиболее ценное оружие: винтовки, карабины, маузеры, бомбы спрячем в подвале, в тайниках, где его никто не найдет, — убеждал он. — Сдадите маловажное оружие: револьверы, кинжалы. Клятвенно обещаю приобрести взамен новое, лучшее. Сейчас важнее всего сберечь людей.

Но начальники дружин твердо стояли на своем: «Всем должен быть обеспечен свободный выход из здания».

— Как мне убедить вас! — с отчаянием в голосе воскликнул Фидлер.

— Не надо убеждать, — ответил ему кто-то из начальников дружин. — Оружие мы не отдадим.

Тогда Фидлер послал пригласить в кабинет пристава Гедеонова. Пристав пришел вместе с ротмистром Рахманиновым.

— Дружинники не сдадут оружия. И требуют беспрепятственно отпустить их всех.

— Я должен доложить его высокопревосходительству, — ответил Гедеонов.