Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом
Шрифт:
И когда узнала, что мужество и находчивость проявила Мария Козырева, сказала Седому:
— Очень она мне понравилась с первого взгляда. Почти неграмотная, а какое благородство и какое мужество! Ей бы учиться, она бы многого достигла.
— За это и боремся, Наташенька! — сказал Седой.
5
В конце дня, когда уже начало смеркаться, на «малую кухню» доставили постановление исполнительной комиссии МК и вновь воссозданного Федеративного Совета.
Большая часть членов штаба и депутатов, вместе с рабочими, трудились
Посыльный из МК вручил пакет Седому. Тот ознакомился с полученной бумагой, а вслед за тем прочел ее вслух.
Постановление состояло из трех пунктов:
«1) Ввиду трудности поддерживать связь между Исполнительным Комитетом и массами — непосредственное руководство борьбой масс должно принадлежать районным Советам рабочих депутатов; 2) устраивать баррикады; 3) устраивать демонстративные шествия к казармам с целью снимать солдат».
— Этим документом, — подытожил Седой, — вся власть на Пресне передана районному Совету рабочих депутатов. А наш Совет все военные дела поручил штабу боевых дружин. Баррикады мы уже начали строить, так что тут все правильно. А что касается солдат, то мы все опоздали. Остается только надеяться, что солдаты не станут стрелять в рабочих.
А на следующий день на Пресню доставили еще один пакет из МК.
Седой прочитал бумагу и приказал немедленно вызвать в штаб всех начальников дружин. В эти дни никто не отлучался со своих боевых постов, и потому все собрались очень быстро.
— Получен документ особой важности, — объявил Седой. — Боевая организация Московского комитета разработала и разослала по районам «Советы восставшим рабочим». В документе сказано: «Наша ближайшая задача… передать город в руки народа. Мы начнем с окраин, будем захватывать одну часть за другой. В захваченной части мы сейчас же установим свое выборное управление, введем свои порядки…» А дальше, товарищи, идут советы, как этого достичь. Я прочитаю их вам пункт за пунктом. «Первый: главное правило — не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами… Пусть только этих отрядов будет возможно больше, и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать… Полиция и войска будут бессильны, если вся Москва покроется этими маленькими отрядами. Пункт второй: кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест. Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти…»
С места поднялся молодой вихрастый парень, дружинник с завода Грачева, пришедший вместо раненного накануне начальника дружины.
— Непонятно!.. — заявил он гулким ломающимся басом. — Как это, не занимать укрепленных мест?.. Выходят, не надо было баррикады строить? А теперь что, без; бою их отдать?..
— Объясню, — спокойно ответил Седой. — Баррикады уже построены. Это и есть наши укрепленные места. Нам советуют, и правильно советуют, не толпиться за баррикадами. Из толпы один пушечный снаряд или винтовочный залп вырвет сразу десятки бойцов. Оборонять баррикаду надо, но оборонять умеючи. Нечего торчать на гребне баррикады. Укройся в подворотне, на чердаке, в проходном дворе и поражай врага. Словом, будь бойцом, а не мишенью. Так нам советуют. Вот дальше в пункте третьем прямо сказано: кто будет призывать идти большой толпой —
Седой перевел дух и продолжал читать:
— «Пункт четвертый: избегайте также ходить теперь на большие митинги. Мы увидим их скоро в свободном государстве, а сейчас нужно воевать и только воевать… Пятый: собирайтесь лучше небольшими кучками для боевых совещаний, каждый в своем участке, и при первом появлении войск рассыпайтесь по дворам… Шестой: строго отличайте ваших сознательных врагов от врагов бессознательных, случайных. Первых уничтожайте, вторых щадите. Пехоты по возможности не трогайте. Солдаты — дети народа и по своей воле против народа не пойдут… Каждый офицер, ведущий солдат на избиение рабочих, объявляется врагом народа и ставится вне закона. Его, безусловно, убивайте. Пункт седьмой: казаков не жалейте. На них много народной крови, они всегдашние враги рабочих… смотрите на них как на злейших врагов и уничтожайте их без пощады… Пункт восьмой: на драгун и патрули делайте нападения и уничтожайте».
— Все слышали? — спросил Седой, закончив чтение. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Полагаю, все поняли смысл этих советов, которые дает нам партия большевиков. Царскому правительству объявляется партизанская война. Это значит держаться стойко и беречь свои силы. Сегодня же соберите свои дружины, разъясните им новую тактику борьбы.
6
Кроме караульных у входа только два человека засиделись далеко за полночь в «малой кухне». Начальник штаба боевых дружин Седой и его помощник Медведь сидели за планом Пресненского района, скопированным для них гравером Василием Ивановым.
Все помещения освещала одна высоко подвешенная керосиновая лампа, и приходилось пристально вглядываться в частую сетку улиц, переулков и проездов, чтобы представить себе, в какое место будет нанесен первый удар.
— Горбатый мост у нас обороняет шмитовская дружина, — сказал Медведь. — А кого на Малую Грузинскую? Если дружинников завода Грачева, так за нами Пресненский вал. Вовсе некого на Малую Грузинскую.
— Возьмем по взводу от тех и других, — сказал Седой.
— Ослабим и ту и другую дружину, — возразил Медведь. — Мало у нас бойцов…
— Бойцы найдутся, оружия мало.
— В том и дело. Без оружия боец не боец, а просто… сочувствующий гражданин, — усмехнулся Медведь.
— Отсюда вывод: добывать оружие всеми путями. Завтра навестим полицейский участок.
— Дельно. Давно тоскую по настоящему делу.
— Я сказал ребятам, сам с ними пойду, — возразил Седой.
— Разве двоим места не найдется?
— Нет, — сказал Седой. — В районе военное положение. Стало быть, в любой миг, и днем и ночью, кто-то из нас должен быть в штабе. На сей раз ты, в другой раз я.
И так как кустистые брови Медведя все еще оставались сдвинутыми, Седой добавил:
— Когда будем брать резиденцию адмирала Дубасова, ты будешь командовать штурмом, а я посижу здесь в штабе.
— Все шутишь…
На что Седой возразил уже совершенно серьезно:
— Не шучу… Именно со штурма генерал-губернаторского дворца собирался начинать восстание наш Марат… Не поддержали его… И я не поддержал… Теперь только понимаю, как он прав был. Мы-то сейчас чем занимаемся? Готовимся к обороне. А Энгельс сказал: оборона — смерть вооруженного восстания.