Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом

Таурин Франц Николаевич

— Доложить обязан…

— Кому обязан?

— Правлению, директору Николаю Ивановичу…

— Давай ключи. Потом беги, докладывай.

Дальше Бузников спорить не решился и передал депутатам ключи от помещения во дворе фабрики, именуемого «парламентом», и также от калитки возле прядильного корпуса.

— Этот ключ от «парламента», этот — от фабричной калитки, что у прядильного, — доложил Баулин, вернувшись в штаб.

— От парламента?.. — удивился Медведь.

Сергей Дмитриев объяснил:

— Когда прошлой зимой выбрали по цехам старост, правление выделило помещение, где старостам проводить свои собрания. И не знаю кто уж там, только кто-то окрестил его «парламентом»…

— Но этот «парламент» за фабричной оградой?

— А вот ключ от калитки.

Девушки осмотрели помещение, остались довольны.

— Еще чего не хватает? — спросил их Медведь,

— Работы, — ответила Павлова.

— Пусть вас это не волнует, — заверил Медведь, — Работой обеспечим в избытке.

Пчелка сказала, что нужно хотя бы двух подручных, хорошо бы молодых девчат. После этого «мастерская» будет готова к большой работе.

— А по части бомб? — поинтересовался Медведь,

— Дело за оборудованием, — сказала Пчелка. — Впрочем, на такой огромной фабрике, конечно же, первоклассная лаборатория. Откройте нам, остальное наше дело.

Когда депутаты снова взяли в оборот Бузникова, он ответил, что лаборатория не в его ведении и доступ может разрешить только сам господин директор.

От имени Совета депутатов Иван Баулин передал директору просьбу выдать делегации ключи от фабричной лаборатории.

— Прежде хотел бы слышать, для какой именно цели необходима вам фабричная лаборатория? — предчувствуя недоброе, спросил Прохоров.

Иван Баулин какой-то миг помедлил с ответом:

— Таково требование штаба боевых дружин Пресна.

Прохоров слегка пожал плечами:

— Позвольте… Мне непонятно, какое отношение имеет штаб боевых дружин к делам товарищества Прохоровской мануфактуры?.. И почему этот штаб берет на себя распоряжение имуществом фабрики?..

На это Иван Баулин ответил сразу:

— Время военное, господин директор. А в военное время высшая власть принадлежит боевому штабу.

— Допустить в лабораторию посторонних лиц я не имею права. Там хранятся вредоносные вещества, неумелое обращение с которыми опасно для жизни людей. Я не хочу садиться в тюрьму по той лишь причине, что малодушно подчинился вашему незаконному требованию.

— Это ваше последнее слово? — спросил Иван Баулин.

— Иного решения я принять не могу.

— Уговаривать не станем, — бросил через плечо Иван Баулин, оборачиваясь к остальным депутатам. — Пошли, товарищи…

И тут же сбили замки с дверей лаборатории. Пчелка и Павлова осмотрели все шкафы и кладовые и

указали, что именно надо перенести в «парламент».

«Мастерская» была приготовлена к работе.

3

А вскоре после наступления темноты дружинники донесли в штаб, что казаки прибыли в пешем строю и разбирают баррикаду на Пресненском мосту.

— Окружить и уничтожить! — сказал Медведь.

Но Седой с ним не согласился.

— Этого они и ждут от нас, — сказал он. — Напоремся в темноте на засаду, и уничтожены будут наши бойцы. Нет, атаковать нельзя. Пошлем два взвода. Пусть дворами приблизятся к баррикаде, один со стороны Волкова переулка, другой со стороны Прудовой. И пусть постреливают по казакам.

— Все-таки зря ты меня не послушал, — сказал Медведь Седому, когда отряды дружинников отправились на задание, — отбили бы охоту раз и навсегда!

Седой усмехнулся:

— У государя императора войска много, а у нас с тобой каждый боец на счету… Но почему они начали разбирать баррикаду у моста, а не на Кудринской?

Медведь не успел ответить. Голос подал сидевший поодаль Володя Мазурин.

— Значит, пойдут не с площади, а в обход, по Большой Грузинской. Там вовсе жидкая баррикада.

— Молодец! — похвалил Седой. — Вывод: завтра с утра восстановить баррикаду у моста и нарастить на Большой Грузинской.

— А если с утра прорвутся казаки?

— Не посмеют, — возразил Седой. — Они нас боятся. Если бы не боялись, штурмовали бы днем. А они подкрались ночью, по-воровски. Значит, считают нас хозяевами положения. А если наши сумеют ночью подстрелить на баррикаде хоть нескольких казаков, еще больше будет к нам почтения.

— Правильно! — поддержал Федор Мантулин, начальник боевой дружины сахарного завода. Начальники дружин поочередно дежурили в штабе. Сегодня был его день.

Казаки, тревожимые летевшими со всех сторон пулями, потеряли двух человек убитыми и нескольких раненными, дали наугад два-три залпа по окрестным домам и убрались восвояси.

Утром Седой осмотрел баррикаду — разрушения были незначительны: у казаков не нашлось ни ножниц, ни клещей для перекусывания проволоки, которой она была обильно опутана. Зиновий распорядился, не теряя времени, заделать все бреши, а вслед за тем укрепить баррикаду на Большой Грузинской.

— Что за шум?.. — спросил Василий Осипов, дежуривший этим вечером на «малой кухне».

— Женщины, — ответил караульный. — Требуют допустить в штаб.

— Допусти.

Женщины не вошли, а хлынули в «малую кухню». Оказалось их не менее десятка.