Базар житейской суеты. Часть 1
Шрифт:
Такъ, посл продолжительной паузы, открылъ свою рчь сборщикъ податей и пошлинъ.
— Я не удивляюсь, сказала Ребекка, у васъ нжное чувствительное сердце, мистеръ Джозефъ, и прекрасная душа.
— Я, знаете ли, не спалъ всю ночь; и мн все грезилась ваша псня. Пропойте еще, миссъ Шарпъ, для меня, сдлайте милость.
— Нтъ, мистеръ Седли, не теперь! сказала Ребекка съ глубокимъ вздохомъ.
— Почему же? Оно бы все равно и теперь.
— Нтъ, право… мои нервы нсколько разстроены, и ктому же мн надобно поскоре кончить работу. Помогите мн, мистеръ Седли, вязать этотъ кошелекъ.
И не спросивъ, какимъ образомъ можетъ быть оказана подобная помощь, мистеръ Джозефъ Седли, сборщикъ податей и пошлинъ Остъ-индской
–
Въ этомъ романическомъ положеніи Осборнъ и Амелія застали интересную чету, когда они пришли возвстить, что компотъ изъ ананаса дожидается ихъ въ столовой вмст съ другими принадлежностями прохладительного завтрака. мистеръ Джой только-что начиналъ постигать организацію шолковыхъ нитей, приспособленныхъ къ вязанію зеленыхъ кошельковъ.
— Сегодня вечеромъ, ma chиre, онъ непремнно… вотъ увидишь, сказала Амелія, пожимая руку своей подруги.
«Была не была, я сегодня въ воксал пойду напропалую, чортъ меня побери!» думалъ мистеръ Джозефъ Седли, приготовляясь сть ананасовый компотъ.
ГЛАВА V
Другъ Доббинъ
Неожиданная ссора Коффа съ Доббиномъ и ея послдствія надолго останутся въ памяти всхъ и каждого, кто имлъ счастіе получить воспитаніе въ знаменитомъ пансіон доктора Свшителя. Доббина первоначально кликали здсь не иначе какъ Доббинъ-Хорекъ; или Кукушка-Доббинъ, присовокупляя къ этому другіе энергическіе эпитеты весьма замысловатого свойства. Это былъ самый скромный, тихій, чрезвычайно неуклюжій и, повидимому, глупйшій изъ всхъ молодыхъ джентльменовъ въ учебномъ заведеніи доктора Свиштеля.
Отецъ Доббина былъ мелочнымъ торговцомъ въ Сити, и носился слухъ, вроятно справедливый, что онъ выплачивалъ за своего сына натурой, а не деньгами, представляя доктору Свиштелю каждую треть, по систем взаимного соглашенія, потребное количество сахара, сальныхъ и стеариновыхъ свчь, душистого мыла, чая, изюма, чернослива и другихъ полезныхъ лакомствъ, необходимыхъ для десерта и приготовленія смачныхъ пуддинговъ. Въ воздаяніе за вс эти блага, юный Доббинъ пользовался привилегіей занимать между соучениками послднее мсто въ класс, гд сидлъ онъ въ своихъ плебейскихъ штанахъ и сизой куртк, выставляя на показъ свой дюжія, огромныя кости. То былъ страшный, роковой день для юного питомца, когда одинъ изъ юнйшихъ, бгавшій въ городъ за секретной покупкой пряниковъ и коврижекъ, принесъ своимъ товарищамъ неожиданно радостную всть, что онъ видлъ собственными глазами у докторского анбара неуклюжую, зеленую фуру, откуда выгружались товары мщанина Доббина, сахарника и маслобоя, торгующаго въ Сити, на Великорцкой улиц, въ лавк подъ нумеромъ такимъ-то.
Съ этой поры юный Доббинъ не имлъ уже покоя въ пансіон доктора Свиштеля. Шутки и насмшки посыпались на него мелкой и крупной дробью безъ всякого милосердія и пощады.
— Доббинъ, душа моя, кукушечка-Доббинъ, говорилъ одинъ острякъ, въ ныншнихъ газетахъ я вычиталъ пріятную новость для тебя. Сахаръ станутъ длать изъ жолтой глины, и отецъ твой будетъ тузъ.
Другой предлагалъ своимъ товарищамъ ршить математическую задачу слдующаго рода:
— Если фунтъ сальныхъ свчъ стоитъ, по ныншней цн, семь пенсовъ съ половиной, то во сколько можно оцнить птуха-Доббина.
Вс эти остроты; по обыкновенію, сопровождались громкимъ смхомъ со стороны дйствительныхъ джентльменовъ, смотрвшихъ свысока на торговлю сахаромъ и сальными свчами.
— Вдь и твой отецъ, Осборнъ, тоже купецъ, замтилъ Доббинъ, въ частной аудіенціи, черномазому мальчишк, который накликалъ на него всю эту бурю.
— Неправда.
Такимъ образомъ, мистеръ Вилльямъ Доббинъ оставался одинокимъ въ кругу рзвыхъ мальчишекъ, и велъ вообще горемычную жизнь. Въ рекреаціонные часы; когда весь пансіонъ предавался беззаботному разгулу на докторскомъ двор, отверженный юноша забивался въ уединенный уголокъ, и соболзновалъ на-досуг о своей злосчастной судьб. Надобно отдать справедливость: наши англійскія школы, преимущественно т, на которыя правительство не иметъ непосредственного вліянія, пропитаны злополучнымъ духомъ, и я не знаю въ Европ ни одной страны, которая въ этомъ отношеніи могла бы поверстаться съ великобританскимъ королевствомъ. Кто изъ насъ не вспоминаетъ съ замираніемъ сердца о болзненно-горестныхъ часахъ, проведенныхъ на школьной скамейк? Кто въ свое время не терплъ нравственной пытки надъ этой негодной латынью, которою, Аллахъ вдаетъ ради какихъ причинъ, забиваютъ намъ голову чуть ли не отъ пелёнокъ?
И вотъ, по милости этой латыни, Вилльямъ Доббинъ принужденъ былъ считаться самымъ послднимъ ученикомъ въ докторскомъ пансіон, гд онъ казался настоящимъ гигантомъ между маленькими шалунами, истощавшими надъ нимъ силу своихъ врожденныхъ остротъ. Вижу будто сейчасъ, какъ идетъ онъ между ними съ своимъ несчастнымъ букваремъ, опустивъ голову въ землю и выдлывая преглупйшія мины. И чего не длали надъ нимъ днемъ и ночью, въ классахъ и на двор, въ рекреаціонные часы? Запустить ему въ носъ снигиря, то есть свернутую въ трубочку бумажку съ перцомъ, или засыпать ему ротъ табакомъ, когда онъ спалъ, считалось сущею бездлицой и самою позволительною шуткой. И все сносилъ терпливо бдный школьникъ; изгой и загнанный въ дтскомъ кругу.
Совсмъ другая статья — мистеръ Коффъ. Это былъ денди въ учебномъ заведеніи доктора Свшителя. Онъ пилъ вино, курилъ трубку и храбро дрался съ мальчишками на улиц. По субботамъ приводили къ нему верховую лошадку съ щегольскимъ сдломъ и посеребреной уздечкой. Дома въ его комнат стояли огромные ботфорты, въ которыхъ онъ по воскресеньямъ здилъ на охоту. У него были золотые часы съ репетиціей, и серебряная табакерка, такая же какъ у самого доктора Свшителя. Онъ здилъ въ оперу, и тономъ знатока судилъ объ актерахъ и актрисахъ. Мистеръ Коффъ, что называется, собаку сълъ въ латинскомъ язык, и могъ забросать васъ цитатами изъ Горація и Сенеки. Онъ писалъ греческіе гекзаметры, и сочинялъ французскіе стихи. Все зналъ мистеръ Коффъ, и не было для него тайнъ въ области искуства и науки. Носился слухъ, будто онъ въ состояніи за-поясъ заткнуть самого доктора Свиштеля.
Среди школы мистеръ Коффъ былъ, въ нкоторымъ смысл, трех-бунчужнымъ пашою, и подъ его безконтрольной командой состояли вс юные питомцы. Одинъ чистилъ сапога мистера Коффа, другой бгалъ для него въ лавочку за колбасой, третій имлъ непосредственный надзоръ за его гардеробомъ, четвертый подавалъ ему шары, когда играли въ криккетъ, и такъ-дале, все въ этомъ род. Одинъ кукушка-Доббинъ состоялъ постоянно подъ его опалой, и мистеръ Коффъ презиралъ его до такой степени, что даже не требовалъ отъ него услугъ, кром весьма рдкихъ случаевъ, когда ему лнь было позвать къ себ достойнйшаго слугу.
Но вдругъ произошло совершенно-неожиданное столкновеніе между этими двумя юношами, альфой и омегой докторской школы. Это случилось такимъ образомъ: Кукушка сидлъ одинъ въ класной комнат и сочинялъ письмо домой; въ это время Коффъ, воротившійся съ прогулки, вынулъ изъ кармана деньги, и приказалъ ему бжать въ мелочную лавку для покупки тминной коврижки.
— Не могу, сказалъ Доббинъ, мн надобно докончить письмо.
— Ты не можешь? сказалъ Коффъ, вырвавъ документъ изъ рукъ ослушника, ты не можешь?