Белый олень. Часть 1
Шрифт:
Как-то Касьяну довелось заглянуть к нему, Иллания попросила занести что-то.
Часоврат молча указал на угол стола — оставь, мол.
Касьян положил свёрток и уже хотел выйти, но старик вдруг щёлкнул пальцами.
— А! Ты же ученик этого, как его? бывал тут раньше…
— Иринея.
— Возможно. Имена не запоминаю. Здоровье у него как?
Вопрос прозвучал совершенно бездушно, деловито, словно старик осведомлялся об итогах какого-то опыта.
— Да не жаловался, — удивлённо ответил Касьян.
Часоверт
— А, понятно. Ладно. Ступай.
Ходил он с клюкой, выглядывал из своего убежища редко. Незачем ему было выглядывать, служил он некогда ратником у деда царствующего государя, ему хватало, о чём писать.
А вот Илланию часто можно было встретить на людях. Она блуждала по дворцу в своих странных нарядах, то в приёмные залы заглядывала, то на скамье в саду сидела. То оступалась, то теряла что-то.
Разные люди говорили о ней разное.
Как-то утром, возвращаясь к себе после бессонной ночи на крыше башни Брана, Касьян неожиданно наткнулся на царевича Гателия.
Обычно щеголеватый, Гателий выглядел мутно. Похоже, тоже возвращался после бессонной ночи.
До этого они ни разу не разговаривали, да и сейчас Касьян предпочёл бы без этой встречи обойтись. Но что делать, так получилось. Он учтиво наклонил голову.
Гателий не очень осмысленно взглянул, пошатнулся.
— Эй! — окликнул Касьян и подхватил его. Пары медовухи так окутывали царевича, что самому впору было опьянеть.
Он почти дотащил Гателия до его покоев. Никто им не встретился в этот утренний час. С облегчением Касьян повернулся, чтобы уходить, как вдруг царевич, доселе ничего членораздельного не говоривший, окликнул:
— Ты. Никому не говори, что меня видел.
— Я забуду, — пообещал Касьян.
— Я тебя наг- награжу… Кстати, а ты кто?
— Звездочёт. Помощник Иллании.
— Иллании? — царевич пожал плечами, покрепче ухватившись за косяк, и ухмыльнулся. — Иллания, да над ней весь двор потешается!
Касьяна покоробило. Да, Иллания была смешная, и в словах Гателия была доля правды, но… не надо было так пренебрежительно о ней говорить.
Гателий покровительственно махнул рукой.
— Потом напомни мне… я тебя к богиням с собой возьму…
И скрылся в своей опочивальне.
Касьян пожал плечами. “Никому не говори”. Интересно, а стража у ворот? С ней тоже договорено? Или он возвращался, как-то минуя её?
Вечером того же дня Касьян видел Гателия, но тот выглядел уже совсем иначе, смотрел сквозь него и ничем не выдавал, что помнит утреннюю встречу. Скорее всего, он её и не помнил. И больше Касьяну в таком виде не попадался. Хотя пьяный он, пожалуй, был приятнее в общении, чем трезвый. Добрее, во всяком случае.
Ольтем, сухарь, живые счёты, обмолвился об Иллании так:
— Она умеет то, чего больше никто не умеет. Но с ней невозможно иметь дело. Она всё путает.
Он
Но больше всего удивил Касьяна отзыв Аристарха. Как-то царю вздумалось узнать, как дела на башне Брана. Касьян рассказал кое-что о своих измерениях. Аристарх слушал, сощурившись. Задал пару вопросов. Касьяна искренне поражало его умение мгновенно выхватывать в любом деле — даже в таком, в котором он ничего не понимал — главное, небрежно отшвыривая частности.
— Ладно. Иллания всё, что нужно, тебе показала?
— Да, государь. Она очень умная.
Ему показалось важным как бы невзначай замолвить слово за Илланию — может быть, царь думает так же, как Гателий. Вспомнилась ещё обронённая Аристархом фраза: “От нынешнего звездочёта толку мало”.
Но Касьян ошибся.
— Да, Иллания немало чего знает, — просто, без тени издёвки заметил Аристарх. — Она много странствовала и изучала мир.
Касьян опешил. От удивления он даже почтительность утратил.
— Как странствовала?!
Мысль о том, что Иллания может отойти от дворца хотя бы на сто шагов, так, чтобы при этом с ней ничего не случилось, не уложилась в его сознании.
— Можешь смеяться, — великодушно разрешил Аристарх. — Сам дивуюсь. Понятия не имею, как она странствует. То ли её чары какие защищают, то ли люди не так плохи, как кажутся.
Как-то Иллания таинственно поманила Касьяна за собой.
Он вошёл в прохладную летописную, под белые стрельчатые своды. Помещение было заполнено книгами, свитками и грифельными досками.
— Касьян, — серьёзно сказала Иллания, — мне надо расспросить тебя о твоих краях. Для летописи, понимаешь.
Он удивился.
— Мои края интересны для летописи?
— Конечно, — убедительно произнесла Иллания.
Он беспечно улыбнулся.
— Ну хорошо. Прямо сейчас надо?
Летописица посмотрела на него с сомнением.
— Имей в виду, это не так просто. Это надолго. И не очень приятно.
— У меня полно времени до вечера.
Иллания чуть поколебалась, потом кивнула.
— Хорошо. Попробуем.
Она уселась за стол и жестом пригласила Касьяна усесться напротив. У него почему-то отложилось в памяти кресло, высокое, тонконогое, со спинкой, покрытой ажурным деревянным кружевом. На поверку — неудобное.
Но он недолго оценивал удобство кресла, потому что тут произошло чудо.