Богатырь сентября
Шрифт:
– Ох! – Невольно Салтан переменился в лице.
Судя по пятнам, стрела Гвидона мало не угодила в сердце. Для такой тяжелой раны Тилган был удивительно бодр – ему бы полагалось сейчас лежать без памяти и потихоньку отходить к праотцам.
– Да ладно! – Тилган увидел испуг на его лице. – Не в первый раз, авось отлежусь.
Он показал здоровой рукой себе на грудь: там среди полуседой поросли виднелось еще пять-шесть глубоких старых шрамов, одни старые и побелевшие, другие сизые, третьи более свежие, красные. Видно, за богатую приключениями жизнь чародея Гвидон был далеко не первым, кто ухитрялся
Салтан поискал глазами иконы, без особой надежды, и нашел в красном углу несколько высоких чуров: один с головой старика, другой – медведя, третий – орла, четвертый – быка. Тревожно было принимать гостеприимство такого хозяина. Но, как прикинул Салтан, другого выхода не видно. Ведь они, лишившись выкупа, понятия не имели, что теперь делать и идти ли дальше. Совет им необходим, а Тилган, муж Медоусы и отец Кикниды, как раз тот человек… если его можно назвать человеком, кто такой совет способен дать. Тут уж стоит помнить, что смелым бог владеет, есть отвага – будет и брага.
Пословица исполнилась напрямую – Тилган предложил им не только ужин, но и брагу на меду. Снова показалась та темноволосая дева, знаками пригласила к столу – такому широкому, что могли усесться двадцать человек. Тяжеловесные лавки возле него только медведь и сдвинул бы с места.
– Спасибо, хозяюшка! – сказал Салтан.
Та поклонилась, улыбнулась, не размыкая губ.
– Она не умеет говорить, – пояснил Тилган.
– А кто это? – спросил Гвидон, еще помнивший свое разочарование.
– Служанка моя. Из местных. Она не говорит, но слышит и все понимает. Зовут ее Дяглица. Чего понадобится – скажите, она все исполнит. Девка ловкая, на всякую работу, на всякие услуги способная. – Тилган взглянул на Салтана и выразительно подмигнул: как мужчина мужчине. – Позови – придет.
И кивнул на широкую скамью у стены, покрытую шкурами и предназначенную для сна.
– Нет уж, спасибо, хозяин ласковый! – Салтан мотнул головой.
Подумал: этот веселый огонек в темных глазах Тилгана не означает ли, что тот знает, с кем Салтан делил перину в покоях Медоусы?
Похвалы своей ловкости Дяглица оправдала: не успели гости сесть, как она стала проворно таскать на стол деревянные блюда, все как одно – с колесо тележное. И блюда были не пустые: на них испускало горячий дух всевозможное мясо, жареное, печеное, вареное. Все это была дичина: мясо лося, оленя, вепря, дикая птица – утки и гуси, бекасы и перепела, тушки молодых бобров, в таком множестве, что десятерым не съесть. К ним полагались подливы на меду, с чесноком, с брусникой, на разных лесных травах, пышный ржаной хлеб, тоже с добавлением лесных кореньев. От запахов кружило головы. Освещали стол свечи, вставленные в подсвечники из грубо опиленного оленьего рога.
Перекрестившись, Салтан и Гвидон с молодым усердием накинулись на еду. Дяглица сновала вокруг, убирала кости, подносила нужное, подливала браги. Иногда она невзначай задевала Салтана краем сарафана или бедром; от ее движений его касался запах еловой хвои и болотной сырости. Невольно поворачивая голову ей вслед, он заметил, что в густых ее темных волосах, плохо расчесанных, торчат еловые веточки с хвоей и всякий лесной сор. Ловя его взгляд, она приветливо улыбалась, все так же не размыкая губ.
– Ох, бать! – Гвидон вдруг схватил его за руку, глядя куда-то вниз. – Батя, у нее хвост!
Салтан быстро глянул – и его пробила дрожь. Из-под подола темно-зеленого сарафана виднелся тонкий хвост с кисточкой, вроде коровьего.
– Господь Вседержитель!
На лежанке захохотал Тилган.
– Кто она? – Салтан обернулся к нему.
– Да лесовуха! – Тилган был явно рад, что так провел гостей. – Вы не бойтесь, от нее вреда не будет. У нее нет спины, под платьем – пустое место, как дупло. Но если там не щупать – в остальном девка как девка. Так что ты гляди…
Дяглица спешно одернула подол и смущенно улыбнулась. Эта ее приветливость повергала в дрожь: она вроде бы и стеснялась своей природы перед настоящими людьми, но и намекала, что покажет себя, если до нее снизойдут. Когда она отвернулась, Салтан вгляделся и заметил: на спине сарафан и правда немного западал внутрь, выдавая пустоту под тканью. Отвел глаза – и встретился взглядом с головой оленя на стене напротив. Моргнул – оленья голова тоже моргнула, глаза ее были черные, живые. Салтан глянул на кабана по соседству, на волка: у тех тоже желтые глаза следили за ним живым взглядом, кабаний пятачок дергался, волк слегка щерился… Зажмурившись, Салтан перекрестился.
– Не бойся, это слуги мои верные, – успокоил Тилган. – А вы мои гости, да еще и родичи, у меня в дому никто вас не обидит. Ешьте спокойно.
Однако от мысли, что перед ними стоит еда, приготовленная руками лесовухи и ею же поданная, всякий аппетит пропал. Еще окажется, что они тут лопают мох и камни, запивают водицей болотной, а потом от всего этого брюхо разорвет! Так или иначе, есть гостям больше не хотелось, и они, встав из-за стола, сели на два расписных сундука близ Тилгановой лежанки. К их удивлению, белка уже сидела на одеяле и Тилган здоровой рукой поглаживал ее по спинке и осторожно почесывал за ушком. Это зрелище утешило гостей: белка не вела бы себя так, если бы опасалась чародея.
Или он и зверька зачаровал?
– Что с Кикой? – первым делом спросил Гвидон. – Ты знаешь, что с ней?
– Да ты ведь уже знаешь, говорили тебе. У Тарха она, Мракотина сына, в Волотовых горах. Вы же туда шли.
– Шли. А теперь с чем идти, когда выкуп наш вон сидит? – Гвидон кивнул на белку. – Ты-то, старче, зачем хотел у меня золотой орех отнять? Или тебе не по нраву, чтобы твоя дочь в белый свет воротилась?
Тилган насупился и отвел глаза, поглаживая белку по спинке.
– Ты бы вот о чем подумал, – чуть позже он снова поднял глаза на Гвидона, – тебе самому-то стоит ли в Волотовы горы идти?