Богатырь сентября
Шрифт:
– Белки плавать не умеют, – поддел ее Гвидон.
– Да – они на бревно залезут и на нем плывут.
– Где ты здесь бревно возьмешь?
– Да вон оно же! – Смарагда с торжеством наставила на него палец, отскочила, уклоняясь от попытки ее поймать, и метнулась к домовине.
– Постой! – Салтан перехватил Смарагду за руку. – Ты с нами дальше не пойдешь. До Волотовых гор мы, считай, добрались, спасибо тебе, что проводила. Но я твоему отцу обещал, что в Волотовы горы мы тебя не возьмем. Беспокоится он, как бы тебя волоты не полонили. Я ему слово дал, а мое слово царское…
– Ну и держи свое слово, царь-государь! – неожиданно мирно ответила
И проворно забралась в лодку-домовину. Видеть ее там одну было так тревожно, что Салтан и Гвидон поспешили за ней.
Лавок в домовине не было, и все уселись прямо на дно, на слой соломы. Устроились по двое: Гвидон расположился перед Смарагдой, Варвара боязливо села позади Салтана. Само собой, без видимой силы, что придавала ему движение, двойное судно двинулось вперед; две части при помощи железных колец были скреплены бортами и шли как одно целое. Плыли тихо-тихо, без качки и волнения, даже без плеска. Воду скрывал туман, вокруг не было видно ничего, кроме тумана.
Из тумана доносился шепот. Казалось, за его пеленой прячутся тысячи шепчущих уст, но путникам вовсе не хотелось, чтобы туман разошелся и позволил их увидеть. Ни единого слова было не разобрать, и это тоже было к лучшему. Непонятно было, движется ли лодка или только белесое марево колеблется вокруг нее, и это делало тревогу мучительной. Что если это плавание – только морок, а настоящее продвижение в этих смутных местах и невозможно?
Но оставалось лишь тревожно озираться. Салтан и хотел что-нибудь сказать, подбодрить спутников, но не находил слов. Да и голос пропал – казалось недопустимым нарушать шепот тумана, оставалось слушать, не надеясь понять, и смотреть по сторонам, не видя ровно ничего.
– Хоть бы богу помолиться… – зашептала у него за спиной Варвара, не вынеся этого всего. – Да во всем темном свете только одна церковь божия и есть, да и та – без попов и службы, одни свечки в ней горят.
– Откуда здесь церковь божия? – удивился Салтан.
– Так провалилась которая. Храм Георгия-со-Змеем. Что же ты, царь-батюшка, старое предание позабыл?
– И правда! – сообразил Салтан. – Так Георгиев храм, по-твоему, теперь здесь?
– Ну а где ему быть? С белого света провалился, здесь и стоит.
– Что за храм провалился? – прошептал с другой половины лодки-домовины Гвидон.
– Был близ Деметрия-града, в селе Холмовицы, храм святого Георгия, который змея победил, и сам змей на нем был нарисован, на стене снаружи, преогромный – на всю стену, – стала рассказывать Варвара. – И в нем князь Петр похоронен, богатырь древний, и с ним Акритов меч, которым он змея крылатого одолел, что летал к его невестке, князя Павла жене. Был тот храм дивно изукрашен и росписью, и резьбой, и золотом, а еще имел он серебряные колокола звона дивного. И вот раз шла в храме служба, а прихожане были люди злые, вздорные, неблагочестивые, одолевала их зависть и досада, – Варвара покаянно вздохнула, – и до того дошло, что прямо в церкви подрались они. Пока дрались, облик человеческий утратили: стали у них рыла свиные, рога коровьи, ноги песьи, хвосты волчьи. Загремел вдруг гром, задрожала земля, расступилась и поглотила храм Георгиев. Провалился он, осталась яма. Водой заполнилась, и стало озеро, что зовут с тех пор Мутное. Стоит теперь храм на темном свете, а прихожане ее так и живут со свиными рылами. Каждый день они в церковь ходят, плачут, а прощения себе вымолить не
– Да, есть у нас такое предание, – подтвердил Салтан. – Я с детства знаю, и озеро то видел. Тебе матушка не рассказывала о нем?
– Нет. У нас в Лебедине-городе какие еще храмы и церкви златоглавые были! – похвастался Гвидон и горестно вздохнул.
– Смотрите – там свет! – вполголоса окликнула их Смарагда.
Все обернулись, отчасти ожидая увидеть золотой купол Георгиева храма. Туман впереди редел, уже видны были серые громады гор, заслонившие небо, а где-то далеко, в долине между горами, поднималось тонкое бело-золотистое сияние.
Река несла их вперед, сияние постепенно усиливалось. Петля русла обогнула гору, сияние приблизилось…
– Это он! – Гвидон вдруг вскочил на ноги и закричал во весь голос. – Город мой! Лебедин! Батя, смотри, смотри!
Голос его разбил чары Забыть-реки: туман развеялся разом, двойная лодка сильно закачалась, как что сидевшие в ней вскрикнули и ухватились за дубовые борта. Лодка ткнулась тупым носом в серый песок и встала.
Перед путниками простиралась сумрачная страна – серые горы, покрытые кое-где темным еловым лесом, бесплодные каменистые долины. А далеко впереди видением из дивного сна стоял белокаменный город, точно такой, каким его увидели когда-то сперва Гвидон с Еленой, а потом и Салтан с Варварой. Все четверо вскрикнули разом – узнали белые зубчатые стены, златоглавые церкви, терема, сады…
Одним прыжком Гвидон перелетел из лодки на каменистый берег, крича и размахивая сорванной шапкой.
– Эй! Я здесь! Я здесь, князь Гвидон, повелитель ваш! Я нашел его, нашел! Кика! Где ты! Я здесь, я иду!
– Ты рехнулся!
Таким же прыжком Смарагда оказалась рядом с Гвидоном, вырвала шапку у него из руки и нахлобучила ему на голову, закрыв даже и лицо. Не поняв, что за ворог напал, молодой князь снова сорвал шапку, скрутил нападавшего и опрокинул на серый песок. Смарагда взвизгнула, но тут же прикусила губу. Некоторое время они молча боролись, катаясь по песку; Варвара в ужасе закрыла лицо руками, чтобы не видеть голых девичьих ног, дрыгающихся в воздухе. Потом Салтан, опомнившись, выскочил тоже на берег и вырвал Смарагду из рук ошалевшего сынка.
– Надень шапку, недоумок! – кричала негромко, но яростно Смарагда, не замечая свежей царапины на нежной щеке и собственных растрепанных волос, лезущих в рот. – Тебя без шапки в один миг признают! Сейчас набежит волотов толпа, затопчут, слова не дадут сказать! Тебя без шапки тут видно, как пожар в деревне ночью! Салтан, надень на него шапку, умоляю!
Она была права хотя бы насчет Гвидоновой заметности: среди царящих здесь сумерек его золотые волосы сияли зажженной лампадой.
– Ты сама сбесилась, зверюшка лесная! – запальчиво и сердито отвечал Гвидон. – Это мой город! Там мой народ, моя жена! Я пойду туда!
– Сынок, шапку надень! – веско сказал Салтан, вручая ему головной убор. – Она права, тебя слишком хорошо видно. Пока не разберемся, что здесь к чему, нам так сиять не годится.
Недовольно дернув носом, Гвидон, однако, отца послушал и шапку надел.
– Он думает, его здесь и сейчас, как в тот раз, церковным хором, колокольным звоном и золотой колымагой встретят! – возмущалась Смарагда. – И княжьей шапкой венчаться поведут! Опомнись, тут тебе не твой остров! Тут темный свет, Волотовы горы!