"Большой Брат": Ходячие Мертвецы. Второй сезон
Шрифт:
МИШОНН: (шепотом) Шейн, мы должны это сделать. Пожалуйста.
Спустя десять минут: народ сидит в гостиной. Андреа взволнована. Мерл и Губернатор играют в подкидного дурака и страшно шумят, ругаясь друг на друга.
АНДРЕА: Вы можете играть потише? Я хочу слышать, что происходит в спальне. Если Шейн на нее набросится, мы должны успеть...
ГАРЕТ: Успеть что? Спасти его жизнь?
ГУБЕРНАТОР: Парень прав, Мишонн размажет Уолша по стенке и глазом не моргнув.
ГАРЕТ: Если только ситуация не станет внезапно
АНДРЕА: Перестаньте, мне сейчас плохо будет. Вам совсем Рика не жалко?
ГУБЕРНАТОР: (бросая карту) Ни капли.
Тем временем в спальне...
Мишонн сидит на кровати и вертит в руках бутылочку с массажным маслом. Открывается дверь. Заходит Шейн с очень унылым лицом.
МИШОНН: (демонстрируя ему бутылочку) Откуда у нас это вообще? Большой Брат подкинул?
ШЕЙН: Может, и подкинул.
Перетаптывается на месте, не зная, что делать.
МИШОНН: Ладно, Шейн, раздевайся и давай сюда свою спину.
Шейн медленно снимает рубашку.
МИШОНН: Футболку тоже надо снять. Массаж не делают через одежду.
Шейн снимает футболку и тут же падает на кровать лицом вниз.
ШЕЙН: (глухо) Поехали уже.
МИШОНН: Оке-е-ей...
Она забирается на кровать и садится на Шейна, открывая бутылочку.
МИШОНН: Воняет ужасно. Без него обойдемся. Пусть простыня будет чистой.
Шейн издает какой-то странный звук. Мишонн настороженно прислушивается.
МИШОНН: Ты чего?
ШЕЙН: Ничего...
МИШОНН: Шейн, ты что там, плачешь?!
ШЕЙН: Я не плачу!
МИШОНН: Ну-ка покажи лицо!
ШЕЙН: Отвали от меня!
МИШОНН: (скатываясь с кровати) Объясни, что с тобой творится, почему ты выглядишь так, как будто конец света наступил?
ШЕЙН: (с невероятной болью в голосе) А что это – не конец света? Рик снова меня возненавидит! И теперь НАВСЕГДА!
Мишонн уже ничего не понимает.
МИШОНН: Шейн... (осторожно) Что, по-твоему, сейчас будет?
ШЕЙН: А то ты не знаешь!
МИШОНН: Нет, не знаю!
ШЕЙН: Ты меня сейчас будешь соблазнять, а мне придется отбиваться, но никто не поверит, что я этого не хочу! Потому что всегда я виноват, ВСЕГДА!
Мишонн медленно встает.
МИШОНН: Дай-ка мне минутку...
Она подходит к шкафу, открывает его, утыкается лицом в стопку свежевыглаженных футболок и ржет.
ШЕЙН: Че ты там делаешь?
МИШОНН: Ничего... Шейн, я не собираюсь тебя соблазнять.
ШЕЙН: Ага, ври мне тут!
МИШОНН: С чего ты вообще взял... Господи... С чего ты взял, что я захочу тебя соблазнить?!
ШЕЙН: Да все это знают! ВСЕ! Весь дом. Только и говорят об этом. С того дня, как ты передо мной в лесу разделась!
МИШОНН: Дай уточню – с того дня, когда ты орал, что я тебя как мужика не воспринимаю?
ШЕЙН: Ты сама знаешь, что было потом! Все эти намеки, и взгляды, и перешептывания, и поддевки, и ты подговорила Мартинеса...
МИШОНН:
ШЕЙН: Подговорила Мартинеса, чтобы он взял тебя на слабо! Я знаю, что сам виноват, напомнил тебе, что я мужик, и нельзя было вечно разгуливать без одежды, и я пытался держаться от тебя подальше, видит бог, я пытался, но я знаю, что это никогда не покажут по ТВ, и Рик и Лори, они ненавидят меня, и...
Мишонн опускается на кровать и обхватывает голову руками.
МИШОНН: Я скажу тебе одну вещь. Возможно, она для тебя будет шокирующей и разобьет твое видение мира в клочья.
Шейн настороженно смотрит на нее.
МИШОНН: Ты готов?
ШЕЙН: Да.
МИШОНН: Шейн, ты совсем не суперсексуальный самец, которого любая женщина захочет на автомате просто потому, что он погулял рядом с ней без одежды. Нет, я уважаю выбор Лори, но... Ты меня не привлекаешь. Совсем. Даже эта тумбочка привлекает меня больше, чем ты. И во мне НИЧЕГО не изменилось с того дня у ручья. Я не запала на тебя. Ни капли. Совсем нет. Все, что я чувствую сейчас – дикую неловкость. И, чтоб ты знал, весь дом считает, что это ты на меня запал. Все поддевки были именно на эту тему. До этой минуты я тоже так считала. Прости.
Выражения лица Шейна сменяют одно другое: сначала он слушает это с недоверием, потом с возмущением, а под конец – с яростью.
ШЕЙН: Я? Я на тебя запал?! Да какого хрена! Да как...
Он не знает, как дать выход своему гневу, и в итоге переворачивает матрас на кровати.
МИШОНН: Полегчало?
ШЕЙН: НЕТ! Я люблю Лори! У меня вся голова ею занята! Как вы могли подумать такое?!
МИШОНН: Это ты как мог подумать, что мне есть дело до твоей жалкой задницы!
ШЕЙН: До моей прекрасной задницы всем есть дело – я не виноват, что ты извращенка!
МИШОНН: Ах, теперь, значит, не западать на тебя при первой же возможности – это извращение?!
ШЕЙН: Да! То есть, нет! То есть... (проводит ладонью по лицу) Я запутался. Одно я знаю точно. Лори меня не убьет, а Рик не вычеркнет меня из завещания.
МИШОНН: Зато я тебя убью рано или поздно. Шейн, ты невозможен. Я не понимаю, как тебя люди терпят. Какая-то просто дикая смесь самоуверенности и неадеквата. А теперь быстро положил матрас на место, лег на эту кровать и получил от меня отличный массаж, потому что после всего этого бреда я хочу себе “слабо”!
ШЕЙН: Но...
МИШОНН: Тебе когда-нибудь делали хороший массаж? Такой, после которого все косточки на место встают?
ШЕЙН: Ну, наверное, нет.
МИШОНН: (с хрустом разминая пальцы) Так готовься.
В гостиной...
АНДРЕА: И чего они замолчали? Орали друг на друга, орали, а теперь такая подозрительная тишина...
ГАРЕТ: Ну очевидно же. Страстному сексу всегда предшествует выплеск эмоций.
АНДРЕА: Типун тебе на язык!
Внезапно из спальни доносится громкий стон.