Должница
Шрифт:
Меня магнитом тянуло в дом, где прошло мое детство. Дорога занимает всего час, и вот незаметно для себя я оказываюсь прямо здесь, возле кирпичного дома, в котором я провела свою счастливую жизнь.
Я крепко сжимаю в своих руках ключи. Какое-то тревожное чувство охватывает меня, но я решительно двигаюсь к деревянной скрипучей калитке отчего дома.
Я уверена, что в нем меня не поджидает опасность. Рядом с Рудневым – опасно. Рядом с его таинственным и незнакомым братом по имени Давид – опасно. Но
В машине остается лишь водитель, когда я делаю первые шаги по любимой земле. Здесь все осталось нетронутым.
Чувствую тяжелую поступь за спиной, впереди идет молчаливый Михаил. Я протягиваю ему ключи от дома, а сама не могу надышаться вкусным запахом детства.
Вот только надышаться не дает звонок. Мне звонит Руднев. Смутное предчувствие сжимает мои внутренности, и не успеваю я ответить, как меня оглушает его рык:
– Аля… Где ты?!
– Я приехала в свой дом. В деревню, - растерялась я.
– Ты охренела?! Кто тебе разрешал?!
В трубке раздается тяжелое дыхание.
– Я не понимаю. Ты сам отдал приказ и прислал за мной Михаила, - хмурюсь я.
– Быстро вернись назад, в машину. Ни шагу в дом! Ни шагу, Аля! Я уже еду за тобой.
Михаил открыл дверь и обернулся, готовый войти внутрь. В спину дышала остальная охрана. Я взволнованно погладила живот.
– Что-то случилось?
– Ты издеваешься, девочка? Дай трубку Мише! – рявкнул он.
Миша хватает телефон, за секунду рассекая между нами расстояние.
Готовый укрыть от всего, что припасла судьба.
– Босс, вы позвонили мне и велели доставить ее сюда, - отчитался он.
– Блядь, это подстава… Я не давал приказа. Уводи ее оттуда! Быстро!
– слышу в трубке.
Мы встретились с ним взглядом. Не нужно было ехать, но ведь Руднев сам отдал приказ...
Сердце ускорило свой ритм. Михаил среагировал незамедлительно, однако…
Однако, он был бессилен против четырех выстрелов в грудь. От тех людей, которые всю дорогу ехали с нами второй машиной. Они предали нас. Это я пойму позже.
Я вскрикиваю, отшатываясь от крупного тела Михаила, медленно оседающего на пол. Я кричу, но упираюсь спиной в людей, предавших Руднева.
Сзади чья-то рука тут же закрывает мне рот. Кто-то сильный, большой, тот, против которого у меня нет шансов. Их было много.
– Замолчи! Все равно бы сдох.
Меня толкают вперед, заводя в дом. Дверь за мной с грохотом захлопывается, а я лечу прямо на пол, в последнюю секунду успевая выставить перед собой руки.
Тотчас же сбоку что-то мелькает. Что-то красивое, белое с ароматом дорогого парфюма. Я поднимаю голову. Без права отвести взгляд, я цепляюсь за ее фигуру.
За фигуру своей сестры.
Белоснежная макушка, роскошные светлые волосы и взгляд таких же серых глаз – вот, что, видимо,
– Здравствуй, Аля. Я – твоя сестра.
Сходство на лицо, представления излишни.
Вика улыбнулась, а в следующую секунду махнула рукой:
– Свяжите ее.
С безумным взглядом она приказала связать мне руки и усадила меня на колени. Чтобы чувствовать свое превосходство. Руки саднило так, что каждое движение отдавалось болью. Я старалась не дергаться.
– Нашему ребеночку уже пять месяцев. А это значит, что моей сестрице осталось жить всего четыре…
– Так вот, каков твой план? Артем говорил мне об этом, – шепчу я.
Вика передвигается по дому, будто она – его хозяйка. Словно это она жила здесь с моим, точнее нашим отцом, словно это у нее были воспоминания, греющие ей душу. Будто она – это я.
Сестра-двойник украла мою жизнь. Сестра, с хищным выражением лица и оттого совсем не похожая на меня. Не сестра, а сам дьявол во плоти.
– Артем… Артем подпортил нам игру. Мой бывший муженек убил всех моих верных людей, но обиднее всего было за старика Ахитова.
– Только до тебя не добрался, - бросаю равнодушно.
Никаких чувств. Между жизнью своего ребенка и сестрой-дьяволицей я выберу своего ребенка.
– Пытался, но не успел. Как коротка жизнь, не правда ли? – ее губы в алой помаде изогнулись в улыбке.
Что?..
– Он хорош в постели, да? Я смотрю, моя сестренка вошла во вкус животной страсти Руднева. А сперва сопротивлялась, гордячка.
Она все знает. Вероятно, видела своими глазами. И от этого становится тошно.
– Устроим девичник? Поделимся секретами как две маленькие сестрички, а?
Руднев говорил, что нужно молчать. Запихнуть свою гордость и молчать, если я не хочу потерять ребенка. И я молчу.
Тем временем Вика сдергивает одеяло с прибранной постели, кидает чистые подушки на пол и усаживается на них прямо передо мной. Ее глаза горят безумием. Это пугает больше, чем все ее преступления.
А еще ее дорогая одежда и золото с бриллиантами совсем не вписывались в наш с папой семейный очаг.
– Я начну первая! Здесь жил наш отец, да? – она обводит взглядом наш старый, но крепкий и уютный дом, - здесь он посвятил тебе все свое время.
Ее взгляд выражал неприязнь. И тлеющую ярость.
– А мне он не посвятил ничего, - закончила она мрачно.
– Почему они не были вместе? Почему нас разлучили?
Вика оживилась, когда я начала говорить. Ее глаза вновь лихорадочно заблестели.
– Они развелись, когда нам было около года. Мама забрала меня и уехала в Швейцарию, ты осталась с папой, а через годы они захотели вернуться друг к другу. И нас познакомить. Но отец был холоден ко мне и совсем не торопился в Швейцарию.