Должница
Шрифт:
Потому что страх – это уровень, это грани, которые не позволят выйти за рамки дозволенного.
Так можно уберечь свою жизнь. И надеяться на скорую свободу.
Вскоре я понимаю, что и Давид, и Артем жили так, как могли это себе позволить. И даже выше. Больше. Эта квартира явно отличается от той однушки, которую мы снимали с Кириллом. Но она совсем не отличается от того временного жилища, в которое меня отвез Артем в последние месяцы… своей жизни.
Там все было также. Дорого, как они привыкли жить. Много
Если мне предстоит здесь жить, то я очень надеюсь, что здесь есть обычная человеческая ванная. А не эта странная «пристройка» в стиле новой современной ванной комнаты.
И я была бы рада не познавать эту роскошь, лишь бы вернуться в свою тихую размеренную жизнь. В университет, из которого мне пришлось отчислиться – на год, два или больше. Я не знала когда, но я пообещала себе вернуться туда вновь и продолжить обучение.
Мои мысли прерывает холодный голос за спиной:
– Где ты жила до этого?
Вздрагиваю, резко выключая горячую воду. Я слишком много думаю. Рубашка давно была замочена. Кристально чистая вода, лившаяся из крана, моментально становилась алого оттенка в совершенно белом тазу.
Оборачиваюсь. Сзади, прислонившись к косяку плечом, стоял Давид. Он переоделся вновь.
– Солнечная семь, - отвечаю я.
Рубашка замочена, но по-хорошему ей нужно полежать в растворе с порошком.
– Вечером вернемся туда за вещами. Затем сдадим ключи, - решает Давид.
– Зачем? – хмурюсь я.
– Зачем? – поднимает бровь, - а ты думала, что будешь жить одна?
Впопыхах разворачиваюсь к нему лицом. Ужасно хотелось принять душ, ведь еще никогда я не чувствовала себя такой убитой, грязной и уставшей. Но я не осмеливалась спросить, есть ли в квартире еще одна, но уже нормальная ванна.
Мыться фактически в его спальне я не хотела. Стекла ничего не скрывали, за ними я с легкостью углядывала даже формы кровати и телевизора.
– Я буду жить с тобой?
– Разумеется, - он бросает взгляд на таз с рубашкой, - молодец, оставь это пока. Пойдем что-нибудь поедим. Я голодный, как волк.
С этими словами он прошелся янтарным взглядом по моему телу, оценивающе разглядывая угадывающиеся формы под одеждой. От этого взгляда мое платье словно прилипло к каждой частичке моего тела. Меня бросило в дрожь.
Глава 24.
– Похоже, что еда подождет. Тебе нужно в горячую ванну и переодеться в чистое. Дрожишь вся, - в голосе Давида чувствовалось недовольство.
– А у тебя в этой квартире… - я замялась, пытаясь
Давид усмехается. И складывает руки на груди.
– Я холостяк. Меня устраивает эта ванна. А ты в мои планы не входила.
– Твой брат тоже не входил в мои планы, - ощетинилась я.
Этими словами он сжег мое равнодушие к чертям, заставив меня чувствовать себя не то, что бы неловко. А даже каплю виноватой. Хотя уж точно не я должна была испытывать это чувство.
– Я понимаю, что я тебя веселю. И что ты считаешь меня виновной в смерти своего брата. И что ребенок для вас был и есть… не более, чем ценный продукт. Но для меня все иначе.
– Никто не считает тебя виноватой. Мой брат допустил ошибку. А этот ребенок, - он холодно бросает взгляд ниже, - мой племянник. И сейчас ты не веселишь меня, Аля.
– Почему Марина?
– Что? – хмурится он.
– Мне сказали, что Артем хотел назвать дочь Мариной. Почему?
Давид замолкает. И сверлит меня задумчивым взглядом прежде, чем ответить.
– Нравилось ему это имя. Не ищи здесь подвохов. Имя может нравиться также, как нравишься мне ты. Или кактус за твоей спиной. Все, что угодно.
– Он правда умер? – тихо спрашиваю я.
Пользуюсь его сговорчивостью, пока есть возможность. И пусть стою вся уставшая и грязная перед ним. Было все равно.
– Не могло быть иначе. Ты сама это знаешь, Аля. Через несколько дней я оставлю тебя. Будут похороны.
– Я не поеду?
– Нет. Нельзя. Ты беременна.
Давид замолчал, пронзая меня взглядом. А затем развернулся на пятках и ушел. Мне приходится следовать за ним, чтобы не потеряться в этой пока малознакомой мне квартире, но в голове так и звучат его слова.
Руднева больше нет. И я пока не понимаю, что я чувствую.
Однозначно мне не стало легче. Возможно, что груз в моей душе стал только тяжелее, и я совсем не знаю этому причину.
– Оставайся дома. Я привезу вещи из твоей квартиры. А пока я закажу еду, привезут как раз к моему возвращению, - отдавал приказания Давид.
– И даже не заставишь меня готовить? – искренне удивляюсь я.
– Я же не изверг.
Открываю рот, чтобы вставить свои пять копеек, но не успеваю ничего сказать.
– Я чуть лучше, - улыбается он.
В прихожей Давид протягивает мне руку. Я молча достаю ключи из куртки и вкладываю в его ладонь.
Он запирает меня без шанса покинуть квартиру на седьмом этаже. И я пользуюсь этими минутами одиночества – ухожу в ванну, чтобы смыть с себя грязь.
В ванну, которая расположена в его комнате. Я и не думала раньше, что современные дизайнеры могут сделать ЭТО.
Стоп. А как же тогда пользоваться туалетом? Ох, черт!
Хочется проклинать того, кто все это придумал.