Должница
Шрифт:
Я распахнула глаза, когда меня легонько встряхнули.
– Так, прекращай.
Лицо Давида преображается. Чаще всего я вижу его хмурым, поэтому я уже привыкла.
– Ты уже в самолете. И мы уже взлетаем. Я уверен, ты забудешь о всех своих страхах, когда мы окажемся на островах. А сейчас не мешай ни себе, ни моему племяннику испытывать удовольствие от полета.
Замолкаю, даже отпустив его руку. На ней остаются следы от моих ногтей. Я даже ходила на маникюр и немного занималась спортом, насколько мне позволяла
Меня охватывает прострация на долгие-долгие (для меня) минуты взлета, и вскоре я действительно успокаиваюсь. Слова Давида всегда действовали на меня успокаивающе.
– Позитивные эмоции будут тебе полезны, Аля. Этой поездки хотел мой брат.
– Так это он заставил меня испытывать этот ад? – пытаюсь улыбнуться, но выходит грустно.
– За адом следует рай. Кстати, ты поможешь мне решить судьбу с его имуществом, - подмигнул Давид.
– Я? – ошеломленно.
– Именно. Но об этом после, - пригвоздил Давид.
Мысль о том, что у моего ребенка никогда не будет отца, всегда наводила на меня тоску и отчаяние. Это не просто состояние печали. Это состояние страха.
А смогу ли я воспитать его одна так, как следует воспитывать мальчиков? Я даже имя для него выбрать не в состоянии, потому что стараюсь не думать о будущем, так что уж говорить об остальном?
Хотя думать было пора. Шел седьмой месяц. Я уже привыкла к своему состоянию, потому что привыкнуть к нему было легко. Дело в том, что чем больше становился срок, тем легче переносилась беременность. За исключением размера живота, разумеется. Все это было удивительно для меня, но Василиса Павловна сказала, что просто у всех это происходит по-разному.
Кстати, о ней, о беременности.
Я до сих помнила, как Вероника позвонила мне в день моего похищения и сообщила, что она беременна. После всех событий, что следовали дальше, я напрочь забыла об этом.
Вспомнить меня заставила сама Ника.
Это случилось еще осенью, когда Дикая заявилась к нам домой. Поправочка: к Давиду домой.
– Где тут туалет? Мне очень нужен!
Это было первое, что я услышала от Дикой, едва она перешагнула порог квартиры Давида.
– Есть только в спальне Давида. Но, Вероника… Вероника, там купается Давид!
Не успела. Я не успела донести это, как Ника уже ворвалась в комнату, в дверь которой я поспешно указала рукой.
И так каждый раз. Каждый раз эта бестия находила приключения на свою пятую точку, вот и сейчас ей довелось увидеть то, что не доводилось увидеть мне за все время проживания – голого Давида. Он вышел из своей ванной, но совсем не растерялся при виде незнакомой девушки в своей спальне. Только вопросительно уставился на меня, маячившей за спиной подруги.
– Ну, сами виноваты. Кто же делает только один туалет, если он находится в вашей спальне?
Ни здравствуйте, ни
Наконец, он прикрыл свое достоинство полотенцем, а я отмерла, чтобы резко отвернуться.
– Кажется, моя холостяцкая квартира превратилась в бабье гнездо.
Слышу недовольство в его голосе. Но повернуться боюсь, чувствуя себя так, будто рядом со мной Артем. А Артема я боюсь. До сих пор.
Вскоре, наконец, эта королева выходит из-за прозрачной двери. Неторопливо прикрывает дверь, разглядывая современную ванну.
– Здравствуйте, - кивает Давиду почтительно.
Усмешка вырывается из моих губ. Ника такая Ника.
– Утро доброе, - щурится Давид.
И я понимаю, что пора уходить. Давид не любил, когда кто-то нарушал его пространство. Пожалуй, исключением была только я. И лишь потому, что носила под сердцем его родную кровь.
– Вы знаете, ванную все-таки стоит переделать. Отдельный вход можно соорудить, как минимум. Все-таки скоро у вас племянник родится!
С этими словами, гордо задрав голову, Ника покидает спальню Руднева.
Я поспешно ухожу следом, а мне хочется и плакать, и смеяться.
– Ника, ты правда беременна от Макара? – тихо спрашиваю я.
Мы устроились на лоджии, попивая теплый чай с видом на холодный мрачный город. Именно Ника зачастую успокаивала меня и отвлекала от тяжелых мыслей в то время, как Давид не давал никаких гарантий, и самым страшным было, если он действительно решится отобрать у меня ребенка. Ведь это - в его силах.
Я не представляла жизнь без Дикой. Именно она обещала мне быть рядом в тот момент, когда Давид - ничего не обещал. Совсем ничего. Он сам по себе был странным человеком.
– Конечно, нет. Я не беременна, - смеется Ника.
– Тогда я ничего не понимаю.
– Я хочу проучить этого Кинконга. Он ведь так и не сказал мне, было ли что-то между нами, помнишь? Он холоден, но при каждой встрече он пытается меня задеть. А благодаря вам с Давидом мы встречаемся с ним очень часто.
Это правда, теперь Макар – постоянный гость в моей жизни.
Оказалось, что Ника все это придумала. Она специально заставила Макара думать, что она беременна от него, чтобы мужчина признался в правде. Было или нет.
Сейчас для меня, постаревшей будто на десять лет после произошедших событий, их игры казались детскими и такими глупыми. Но Ника находила что-то замечательное в том, чтобы вывести из себя столь опасного человека, как Макар.
Не знаю, что происходило между этими двоими после новости, которой его огорошила Дикая, но все последнее время, когда мне удавалось видеть Макара, я находила его в довольно мрачном состоянии.
– Аля… ты сейчас оторвешь мою руку, - до меня донесся голос Давида.