Должница
Шрифт:
Глава 41.
– Аля…
Мужские губы шепчут мое имя. Но этот человек не привык церемониться, и в следующую секунду меня отрывают от детской кроватки.
Я распахиваю глаза. Мой палец выскальзывает из ладошки Богдана. К счастью, он не проснулся. Женщину, приставленную к Богдану, я замечаю сразу. Она стоит в углу комнаты, стыдливо опустив глаза в пол. Ее руки крепко сцеплены перед собой.
– И вот ее ты приставил к нашему сыну? – шепчу укоризненно, чтобы не разбудить
Ко мне вновь возвращается негодование. Эта женщина даже не проснулась, а ведь на моем месте проникнуть в комнату мог кто угодно. Она спала, пока Богдан ворочался и неспокойно спал.
– Свободна, - недовольно бросает Руднев в ее сторону.
Она покидает наш дом, и лишь тогда я облегченно вздыхаю. Хватка Руднева ослабевает. На часах светится глубокая ночь.
Его внимание обращается ко мне.
– Тебе нужно искупаться, прежде чем подходить к сыну. И, тем более, засыпать с ним рядом.
– Я никуда не уйду…
– Ты слышишь меня?! – он сжимает челюсти, - выполняй, что я сказал. Не перечь мне, Аля.
За несколько часов безмятежного сна я забыла о том, кто мой муж. Но его жестокие глаза напомнили мне об этом.
Я оглянулась, но Богдан мирно спал. Руднев проследил за моим взглядом.
– Впервые за долгое время он спит спокойно. Но сейчас ты должна принять душ… жена.
Пока горячая вода смывает грязь, кровь и пот с моего тела, я стараюсь мыслить спокойно. Спокойно думать о будущем, где будет Руднев, было почти невозможно, но все-таки… какой он видит нашу жизнь? Какие у него планы?
Он будет водить в дом любовниц, пока я буду иметь возможность спокойно заниматься Богданом? Или все-таки он избавится от меня? Но тогда зачем он сделал меня своей женой? Это совсем не укладывалось в моей голове.
Я вышла из душа. Чистое лицо, волосы, руки и ноги. Кожа сделалась мягкой и горячей. У меня открылось второе дыхание, ведь мне давно не было так хорошо, и это состояние было вызвано близостью к сыну.
Как все-таки мало нужно женщине для счастья – лишь бы ребенок был рядом да муж хороший, но о последнем я могла только мечтать. И хотя поведение Руднева изменилось, я все равно должна быть начеку.
Прижимаю к себе теплые штаны и футболку. Запах чистого сменного белья кружит голову, ведь мне так хочется нормальной и спокойной жизни, о которой с криминальным мужем можно только мечтать.
Тем временем Руднев ждал меня в спальне.
– Это твоя комната. Здесь будут твои личные вещи. Для нашего сына на первое время я найду хорошую нянечку, потому что тебе необходимо восстановиться.
Я открываю рот, но вспоминаю, что мужу перечить нельзя. Этому мужу – точно нельзя.
– Твоя комната временная. Хочешь ты того или нет, но мы супруги. Не хочу, чтобы прислуга выносила из дома информацию, что мы спим отдельно.
Руднев поднимается с кровати и начинает приближаться ко мне. Спальня большая, и он движется долго, но как хищник.
– И что ты хочешь этим сказать? – затаиваю дыхание, - это твоя новая игра? Новый обман? Для СМИ, для власти, для денег?
– С этим покончено, я вернул себе
– Ты готов был перешагнуть через мой труп, чтобы вернуть себе имя, - напоминаю я, умалчивая про нашего сына.
Мой муж жестокий человек. Ради своей цели он готов на все, но от каждой его цели по моей коже бегут мурашки.
Ведь его следующая цель, вероятно, сама я. И я не ошибаюсь.
– Я бы хотел все исправить. Начать заново.
Наступило долгое молчание, и тогда он добавил:
– Если ты позволишь.
– Начать заново? С тобой?
Вопрос вырвался из меня сам собой, как и шок, отразившийся на моем лице.
Вероятно, он шутит. Или же сходит с ума. Другого объяснения нет.
«Если ты позволишь», - сказал Руднев и, не дождавшись соответствующей от меня реакции, ушел.
Таким образом он оставил мне на размышления много ночей. Эти ночи я провела рядом с нашим сыном за чтением научных статей и книг о материнстве. Рядом со мной почти всегда была нянечка, которую привезли чуть позже нашего с Рудневым разговора. Поначалу я сопротивлялась – не хотела, чтобы рядом с Богданом была незнакомая женщина, но Наташа мне понравилась. Ей было не больше двадцати пяти, но ее опыт проглядывался в первые минуты.
Наташа подкупила меня своей ненавязчивостью, ведь первое время я запрещала ей приближаться к Богдану. Но так было лишь первое время, пока я не поняла: без ее помощи и советов мне банально не справиться.
Несмотря на то, что Наташа - мама со стажем, она выглядела молодо. Я нашла с ней общий язык скорее от безысходности, ведь в моей жизни мамы не было, и я совершенно не знала, как вести себя с маленькими детьми. Не говорить же Наташе, что все месяцы после рождения Богдана я скрывалась от его отца, а его отец тем временем «завоевывал» себе имя в криминальных кругах?
– А почему вы назвали его Богданом? – однажды спросила Наташа.
Я пожала плечами. Стояла ночь, у меня закрывались глаза, но я хотела с кем-то поговорить. А еще я хотела узнать как можно больше, ведь даже самых банальных вещей о материнстве я не знала. Я никогда не думала, что стану матерью, да еще и от нелюбимого мужчины, так скоро. И Руднев это понимал, поэтому заставил меня принять помощь посторонней женщины.
В итоге Наташа многому меня научила, и вскоре я испытала к ней благодарность. Наконец, мысли, что она или кто-то другой вновь отнимут у меня сына, оставили меня в покое. Я стала более доверчивой и спокойной. Доверчивой, но не наивной - это важно.
– Моему папе нравилось это имя, - призналась я Наташе.
Спустя время, когда я смогла справляться сама, Наташа стала спать в моей комнате, а я оставалась с сыном в детской. Я хотела быть с ним как можно больше, чтобы заполнить те месяцы пустоты и разлуки матери с ребенком.
Иногда к нам приходил Руднев. Хотя не иногда, а очень часто, и в эти минуты мне хотелось спрятаться в шкаф или стать невидимкой. Я ждала от него чего-то плохого, забывала дышать и старалась не смотреть на него, а спокойно выдыхала лишь тогда, когда он целовал Богдана на ночь и покидал детскую.