Дом с драконами. Пластилиновая собачка
Шрифт:
Та осеклась и смолчала. А мужчина перешёл на грозный шёпот
– Сплетни собираешь? Не нужен я такой тебе? Спина к спине, и кто дальше прыгнет. Вот и весь разговор. Я твоих не трогаю, и ты мою семью помоями не смей обливать!
Он вышел в соседнюю комнату, отдёрнув занавеску и следом хлопнула входная дверь. Валентина осталась в комнате одна. Внутри всё кипело, хотелось разрыдаться, но слёз не было. Ткань в дверном проёме зашевелилась и вошла хозяйка дома, Александра Никитична. Осуждающе посмотрела на квартирантку и присела рядом на кровать
– Да,
Бровки у той поползли вверх от возмущения и карие глаза округлились, – Тёть Шур, это я его обижаю? Да чем же это? Ну сказала сгоряча. Так к слову пришлось. Что такого? Он же чуть меня не ударил, и я же виновата?
Пожилая женщина вздохнула
– Ты замуж то зачем шла? Он тебе ведь не любый! Сколько у меня живёте, столько ты его изводишь.
– А с чего это нелюбый? Да и так если, то что, жениться нельзя что ли, по-вашему?
– Отчего же? Жениться то можно, только жизни не будет. Ты, девонька, ежели замужней быть хочешь за ним, то остепенись да язык приструни. Толик твой, как телок. Будешь к нему с лаской да вниманием, так и он горы свернёт. А уважать не будешь, никто тебе парой не будет. Уж мне восьмой десяток пошёл. Врать то не стану, – Александра Никитична поправила платок на голове, вздохнула и вышла, ворча себе под нос, – Эх, девка. Сердце то каменное. Не хлебнуло горюшка горького, вот и мается. А жизнь то заставит, накличешь! Эх, хлебнёшь, коли не остепенишься.
Валентина психанула ещё больше и начала собирать свои вещи в узел, злая на весь мир, – Да кто он такой то, чтобы уважать? Телок! Ага, вот он и есть телок. Надо вернуть место в общежитии. Мужиков этих – пруд пруди. Я себе мужа что ли не найду? А маманя говорила, чтобы замуж не торопилась. Как в воду глядела. Ещё прибежит, в ноги упадёт! А я подумаю, вернуться или нет! Да все они одинаковые!
Мысли прыгали в голове, перескакивая с одного на другое, не давая сосредоточиться. И руки беспорядочно засовывали в наволочку кофты, платья и выкидывали мужские рубашки на пол.
Но Валентина вдруг села, опустила наволочку с вещами на пол, со злостью пнула ногой и разревелась
– Куда идти то? В общежитие? Девчата засмеют: хороша жена, нечего сказать. И месяца не прожила. Бабы итак судачили, что замуж мне, только за столб выходить. Ехать домой в деревню? Так маманя с отцом заклюют. Бабам соседским, вот радость то будет, когда станут на позор выставлять. В первый раз от мужа сбежала через полгода и теперь. А сёстры? Так и будут упрекать, что их жизнь осуждала, а сама? Ну уж нет!
Вечером Толик пришёл с работы, как ни в чём не бывало. Александра Никитична сидела с вязанием в руках и только изредка вздыхала и поглядывала в сторону кухни, где молодая встречала мужа с работы.
Валя накрывала на стол и не знала, как начать разговор, поэтому суетилась между печкой и буфетом, забывая о том, зачем подошла в этот раз.
Но Толик помылся в рукомойнике и начал первым, вытирая полотенцем руки и пытаясь уловить реакцию
– А деньги где возьмём? Дом то не копейки стоит?
– Может собрать успеем, а может хозяева уступят, чтобы частями отдавать. Я шабашить думаю и перевестись в горячий цех. Там заработки выше, чем у меня с бригадирскими. Надо посмотреть сначала. Да и не дом там, а так, избушка. Много не запросят. Нам то главное, чтобы первое время жить в нём, да строиться. Как думаешь?
Валя замерла около стола, так и не решившись повернуться лицом к нему и неопределённо пожала плечами
– Поужинаем, да сходим. За спрос денег не берут.
Толик повесил полотенце на гвоздь, улыбнулся и обнял её, мечтательно вздохнув, – Эх, Валюха, мы с тобой такой дом построим! Высокий, деревянный и такой тёплый, что зимой босая не замёрзнешь. И чтоб детям, каждому по комнате, и у нас своя спальня и зал большой. Вот увидишь, так и будет!
Глава 6
Пять лет промчалось, будто орёл над ковыльной степью пролетел. Махнул тот орёл одним крылом над Милохиными и народилась дочка, а другим провёл – сын появился.
Только дом не строился так быстро, как дети рождались. Было кому бегать по тёплому полу босыми ногами, но самого пола ещё не было. Да и согласия, и мира в семье, как не было, так и не появилось. И от этого ещё тяжелее шли дела.
Дом строился своими силами и главе семьи приходилось не только в горячем цеху по две смены брать, но и шабашить постоянно. Чтобы за зиму собрать деньги и закончить уже основную стройку. Перебраться в дом и потихоньку делать внутреннюю отделку.
Ни отдыха, ни продыха, а дома скандалы такие, что кусок в горло не лезет. Он был виноват везде и во всём. Сначала Валентина укоряла, что он хочет её с детьми засунуть в двухкомнатную клетушку и не соглашалась на то, чтобы жить в небольшом по площади доме и расстраиваться по мере сил и возможностей. А когда муж согласился возводить большой дом, стала упрекать, что тот слишком дорого обходится и дело двигается слишком медленно. А мужчина уже не мог ничего изменить и сам психовал из-за того, что послушал жену и втянулся в непосильное строительство, которое шло вокруг той избушки, где им приходилось жить всё это время.
Зима выдалась суровой, снега было маловато, зато морозы стояли лютые.
Толик оценил размеры поленницы во дворе под навесом и вздохнул, – Надо бы ещё дров привезти да угля подкупить, чтобы вволю топить. Февраль впереди, да и март каким будет неизвестно.
В животе урчало, желудок скукожился от голода и горел. Утром, чтобы не выслушивать колкости, он ушёл на работу пораньше, даже чая не глотнув, впрочем, как и последние несколько месяцев. А на заводе обедать – денег жалко. Поэтому, открывая обитую брезентом дверь, надеялся хотя бы поужинать. Но маленький однокомнатный дом встретил не только теплом, но и голосом жены