Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)
Шрифт:
— Послушаемъ, отвчалъ Санчо; господинъ этотъ кажись расположился вопить здсь цлый мсяцъ.
Предположеніе Санчо однако не оправдалось, потому что незнакомецъ, заслышавъ подъ бокомъ у себя чей-то голосъ, всталъ и громко воскликнулъ: «кто здсь? Радующіеся или печалящіеся?»
— Печалящіеся — отвчалъ Донъ-Кихотъ.
— Въ такомъ случа, приблизьтесь, отвчалъ незнакомецъ; и во мн вы встртите олицетворенную печаль.
Санчо и Донъ-Кихотъ подошли въ незнакомцу. Взявъ рыцаря за руку незнакомецъ сказалъ ему:
— Садитесь, благородный рыцарь!
— Вы угадали, отвчалъ Донъ-Кихотъ: я дйствительно
Рыцари услись на трав одинъ противъ другаго, и видя какъ дружелюбно разговаривали они, никто не могъ подумать, что заря застанетъ ихъ на готов перерзать другъ другу горло.
— Благородный рыцарь! говорилъ незнакомецъ Донъ-Кихоту, влюблены-ли вы?
— Къ несчастію — да, отвчалъ послдній, хотя, впрочемъ, въ извстныхъ случаяхъ, любовныя страданія могутъ быть названы скоре счастіемъ, чмъ несчастіемъ.
— Согласенъ, говорилъ незнакомецъ, если только холодность неблагодарной красавицы не помутитъ наконецъ нашего разсудка и не подвигнетъ его къ мщенію.
— Что до меня, сказалъ Донъ-Кихотъ, то я никогда не видлъ холодности со стороны моей дамы.
— Никогда, подхватилъ Санчо, дама наша нжне масла и скромне барашка.
— Это не оруженосецъ ли вашъ? спросилъ незнакомецъ Донъ-Кихота.
— Онъ самый, отвчалъ рыцарь.
— Въ первый разъ вижу оруженосца, разсуждающаго такъ свободно въ присутствіи своего господина. Сзади насъ стоитъ мой оруженосецъ, который, поврьте мн, никогда не осмлится раскрыть рта въ моемъ присутствіи.
— А я говорю и буду говорить въ присутствіи не только…. э, да что говорить…. воскликнулъ Санчо.
Въ эту минуту оруженосецъ незнакомаго рыцаря дернулъ Санчо за руку и сказалъ ему на ухо: «слушай, дружище, отыщемъ-ка мы себ такой уголокъ, гд бы мы могли до сыта наговориться, и ну ихъ, господъ нашихъ; пусть они болтаютъ себ о любви: вдь они до свту не угомонятся».
— Изволь, отвчалъ Санчо, я не прочь сказать теб, кто я и доказать, что кого, кого, а только не меня можно попрекнуть въ неумніи держать на привязи свой языкъ. Съ этими словами оруженосцы удалились и между ними завязался разговоръ въ своемъ род столь же замчательный, какъ и разговоръ ихъ господъ.
Глава XIII
Отдлившись отъ своихъ господъ, оруженосцы принялись разсказывать другъ другу свою жизнь, между тмъ какъ рыцари поврили другъ другу свои тайны. Исторія, занявшись сначала бесдой оруженосцевъ, передаетъ намъ, что удалясь на нкоторое разстояніе, оруженосецъ рыцаря лса сказалъ Санчо: «другъ мой! нельзя не признаться, что рдко чья жизнь полна такихъ невзгодъ, какъ жизнь странствующихъ оруженосцевъ. Надъ нами, кажется, преимущественно предъ другими людьми тяготетъ это проклятіе, которымъ Господь Богъ поразилъ нашего праотца, сказавъ ему: что въ пот лица станетъ добывать онъ насущный свой хлбъ».
— И въ холод тла, добавилъ Санчо, потому что кто боле оруженосца странствующаго рыцаря терпитъ отъ жара и холода? Еще куда не шло, еслибъ у насъ всегда былъ съ собой кусокъ хлба; «съ хлбомъ хорошо
— Э! когда есть надежда получить что-нибудь въ будущемъ, такъ не велика бда и потерпть пока, возразилъ оруженосецъ рыцаря лса, а ужъ согласись, плохой тотъ рыцарь, который не надется когда-нибудь вознаградить своего оруженосца какимъ-нибудь островомъ, или, на худой счетъ, графствомъ.
— Я, братъ, довольствуюсь меньшимъ, отвтилъ оруженосецъ рыцаря лса, съ меня довольно было бы какого нибудь канониката, общаннаго мн моимъ господиномъ.
— Господинъ твой значитъ духовный рыцарь, говорилъ Санчо, если онъ собирается награждать тебя каноникатомъ, мой — мірянинъ, не смотря на то, что многіе умные, но подозрительные, по моему мннію, люди, совтовали ему сдлаться архіепископомъ. Къ счастію моему, онъ никогда не соглашался быть ничмъ инымъ, какъ только императоромъ; и однако, правду сказать, я въ постоянномъ страх, какъ бы ему не пришла фантазія сдлаться духовнымъ, потому что, между нами будь сказано, я хоть не глупъ, а все дуракъ дуракомъ былъ бы на какомъ-нибудь духовномъ мст.
— Не думай однако, чтобъ ужъ островъ былъ такой неоцненный кладъ, какъ теб кажется, сказалъ собесдникъ Санчо. Есть жалкіе, угрюмые острова, да и лучшіе то изъ нихъ составляютъ тяжелое бремя, взвалимое на свои плечи властителями ихъ, въ частую изнемогающими подъ этою тяжестью. Право, не лучше ли намъ жить у себя дома и заниматься охотой или рыбной ловлей, вмсто этихъ вчныхъ странствованій, на которыя мы обрекли себя? Вдь у нашего брата, странствующаго оруженосца, какъ бы ни былъ онъ бденъ, все же найдется пара гончихъ и какая-нибудь кляченка, или ужъ на худой счетъ удочка для рыбной ловли.
— За исключеніемъ кляченки у меня есть все остальное, отвчалъ Санчо; при томъ оселъ мой, нисколько не льстя ему, стоитъ, ей Богу, двухъ коней моего господина, и провались я на этомъ мст, если я промняю его на господскаго коня, хотя бы съ придачей четырехъ четвертей овса; ты не можешь представить себ, что это за удивительный оселъ. Что же касается гончихъ, то чортъ ли въ нихъ: мн все равно есть ли он у меня, или нтъ; я думаю, что охотиться пріятно только на чужой счетъ.
— А знаешь ли, братъ, что я скажу теб, замтилъ оруженосецъ рыцаря лса; скажу теб, что я ршился распрощаться съ этимъ смшнымъ рыцарствомъ и возвратиться домой. Стану жить мирно въ семь своей и воспитывать дтей, которыхъ у меня, по милости Божіей, трое, прелестныхъ, какъ жемчужины востока.
— У меня ихъ двое, отвтилъ Санчо; но двое такихъ, что ихъ можно бы отправить на показъ самому пап, въ особенности дочь, прелестнйшее существо. При помощи Божіей, я надюсь сдлать ее графиней, хотя и противъ воли ея матери.
— А сколько ему лтъ, этому прелестному существу, которое вы думаете сдлать графиней?
— Пятнадцать съ небольшимъ, отвчалъ Санчо; она стройна, какъ жердь, свжа, какъ апрльское утро и сильна, какъ носильщикъ.
— Чортъ возьми! воскликнулъ оруженосецъ рыцаря лса; сколько достоинствъ за разомъ. Да ей пристало быть не только графиней, но хоть самой нимфой. О, плутовка, о порожденіе плута! какъ она должна быть мила съ связкой дровъ на спин.