Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)
Шрифт:
— Санчо! Санчо! перебилъ рыцарь, есть время для шутовъ, и бываетъ время, когда шутки вовсе не кстати. Если я сказалъ, что я никогда не видлъ моей даны, то теб вовсе не кстати повторять тоже самое, особенно когда ты убжденъ въ томъ, что ты лжешь.
Въ эту минуту показался на дорог крестьянинъ, гнавшій передъ собою двухъ муловъ. Стукъ его повозки заставилъ нашихъ искателей приключеній предположить, что они встртились съ какимъ-нибудь хлбопашцемъ, до зари отправлявшимся въ поле, и они не ошиблись. Сидя на своей повозк, крестьянинъ напвалъ всмъ извстный припвъ одного стараго испанскаго романса:
Мы задали лихую трепку вамъ
Французы! подъ Ронцесвалесомъ.
— Пусть я умру! воскликнулъ Донъ-Кихотъ, если въ эту ночь намъ что-нибудь удастся. Слышишь ли, Санчо, что напваетъ этотъ мужланъ.
— Какъ не слышать, отвчалъ Санчо, но что намъ за дло до трепки подъ Ронцесвалесомъ. Крестьянинъ этотъ могъ такъ же легко напвать
Крестьянинъ между тмъ приблизился къ нашимъ искателямъ приключеній, и рыцарь сказалъ ему: «да хранитъ тебя Богъ, добрый человкъ. Не можешь ли ты показать намъ дворецъ несравненной принцессы Дульцинеи Тобозской?»
— Я не здшній, отвчалъ крестьянинъ; я недавно нанялся въ услуженіе здсь въ одному богатому мызнику. Но вотъ въ этомъ дом, напротивъ, живетъ священникъ и пономарь, спросите у нихъ; они, вроятно, покажутъ вамъ дворецъ этой принцессы, потому что у нихъ находится списокъ всхъ жителей Тобозо, хотя, правду сказать, я не думаю, чтобы здсь жила какая-нибудь принцесса, если не считать нсколькихъ благородныхъ женщинъ, которыя у себя дома пожалуй что и принцессы.
— Вотъ между этими то дамами должна находиться та, которую я ищу, замтилъ Донъ-Кихотъ.
— Можетъ быть она и находится, отвчалъ крестьянинъ, но только время теперь утреннее и мн право некогда. Прощайте. Съ послднимъ словомъ, стегнувъ своихъ муловъ, онъ похалъ дальше.
Видя, что Донъ-Кихотъ, недовольный полученнымъ имъ отвтомъ, оставался въ нершимости, Санчо сказалъ ему: «государь мой! на неб занимается заря, и не слдуетъ намъ, полагаю я, ожидать, чтобы утро застало насъ на улицахъ Тобозо. Скроемся пока въ какомъ-нибудь лсу, а утромъ я отправлюсь сюда, обшарю вс углы, и ужъ нужно мн быть очень несчастнымъ, чтобы не отыскать наконецъ дворца или алказара вашей дамы. Когда же я попаду къ ней, тогда переговорю съ ея милостью о томъ, гд и какъ вамъ можно увидться съ вашей дамой, безъ вреда для нее.
— Умно сказано, и право эти нсколько словъ стоятъ тысячи пословицъ, на которыя ты такъ щедръ, отвтилъ Донъ-Кихотъ. Санчо! я слдую твоему совту. Подемъ же и поищемъ такого мста, гд бы я могъ скрыться, посл чего ты отправишься искать эту царицу красоты, скромность и красота которой сулитъ мн тысячи волшебныхъ милостей.
Санчо сгаралъ нетерпніемъ поскоре увести своего господина, боясь, какъ бы не открылся обманъ его касательно отвта, принесеннаго имъ Донъ-Кихоту отъ Дульцинеи въ ущельяхъ Сіерры Морены. Вотъ почему онъ самъ похалъ впередъ, и сдлавъ полъ мили, увидлъ небольшой лсокъ, въ которомъ онъ и предложилъ скрыться рыцарю тмъ временемъ, какъ самъ онъ отправится посломъ къ Дульцине. Во время этого посольства ему суждено было наткнуться на приключеніе, достойное удвоеннаго вниманія со стороны читателя.
Глава X
Приступая къ изложенію событій настоящей главы, авторъ этой большой исторіи говоритъ, что онъ думалъ было умолчать о нихъ, опасаясь быть обвиненнымъ во лжи, такъ какъ сумазбродство Донъ-Кихота доходитъ здсь до послднихъ предловъ, и даже выходитъ изъ нихъ на двойное разстояніе выстрла изъ аркебуза. Онъ ршился однако по прежнему писать съ натуры похожденія своего рыцаря, ничего не прибавляя и, не убавляя, не смотря на то, что ихъ сочтутъ, быть можетъ, невроятными, вполн убжденный, что истина обнаружитъ себя всегда и везд, всплывая на верхъ лжи, подобно тому какъ масло всплываетъ на верхъ воды. Продолжая за тмъ свой разсказъ, историкъ говоритъ, что какъ только Донъ-Кихотъ въхалъ въ лсъ, находившійся близъ Тобозо, онъ тотчасъ же веллъ Санчо отправиться въ деревню; переговорить съ Дулыьцинеей и испросить у нее дозволеніе явиться въ ней плненному ею рыцарю, сгарающему желаніемъ получить благословеніе своей дамы, какъ залогъ счастливаго окончанія всхъ предстоящихъ ему приключеній.
Санчо общалъ въ точности исполнить все это и воротиться къ нему съ столь же благопріятнымъ отвтомъ, какъ и въ первый разъ.
— Иди же, счастливйшій оруженосецъ въ мір, говорилъ ему Донъ-Кихотъ, и не смутись, когда предстанешь предъ это солнце красоты, къ которому я тебя посылаю. Санчо! когда ты будешь допущенъ къ ея царственному величію, постарайся хорошенько запомнить, какъ она тебя приметъ: смутится ли, когда ты откроешь ей причину твоего посольства, покраснетъ ли, услышавъ мое имя? если ты застанешь ее сидящей на возвышеніи, устланномъ роскошными подушками, то есть на такомъ мст, на которомъ должна принять тебя подобная ей женщина, то замчай: проявятся ли въ ней признаки тайнаго волненія, и будетъ ли ей сидться на мст? Если же она приметъ тебя стоя, наблюдай тогда, будетъ ли она упираться поперемнно то на одну, то на. другую ногу; заикнется ли она, отвчая теб, перемнитъ ли голосъ, изъ сладкаго въ кислый и изъ кислаго въ страстный, смшается ли, и чтобы скрыть свое смущеніе, поднесетъ ли руку къ волосамъ, какъ будто для того, чтобы поправить
— Я скоро возвращусь, отвчалъ Санчо, но, ради Бога, успокойтесь, мой добрый господинъ. Расширьте немного ваше сердце, которое стало теперь чуть ли не меньше орха. Не забывайте, что любое мужество сокрушается о злую судьбу; что гд нтъ сала, такъ нечмъ и брать его, и что заяцъ выскакиваетъ въ ту минуту, когда наимене ждешь его. Все это я говорю въ тому, что если, сегодня ночью, я не могъ отыскать дворца вашей дамы, то теперь, при солнечномъ свт, я его найду безъ труда, а когда я его найду, тогда позвольте ужъ мн распорядиться, какъ я знаю.
Съ послднимъ словомъ Санчо тронулъ своего осла и отправился въ Тобозо, оставивъ Донъ-Кихота, верхомъ на кон, угрюмо склоненнаго на свое копье, полнаго грустныхъ и тревожныхъ мыслей. Мы оставимъ его пока въ этомъ положеніи и послдуемъ за его оруженосцемъ, находившимся въ столь же тревожно-задумчивомъ расположеніи духа, какъ и его господинъ.
Выхавъ изъ лса, Санчо обернулся назадъ и не видя боле Донъ-Кихота, соскочилъ съ осла, услся подъ деревомъ и началъ держать самому себ такого рода рчь: «Скажите мн, другъ Санчо, куда вы отправляетесь? Какого чорта вы ищете? Ищу я ни боле, ни мене, какъ принцессу, затмвающую своей красотой солнце со всми звздами. Гд же вы думаете найти эту принцессу? Гд? Въ Тобозо. Ладно. Кто же послалъ васъ искать ее? Знаменитый рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій, ниспосланный въ міръ напоять алчущихъ и накармливать жаждущихъ. Теперь, скажите мн, знаете ли вы, гд изволитъ проживать эта дама? Нтъ-съ, не знаю, слышалъ только отъ моего господина, будто она проживаетъ въ какомъ-то великолпномъ замк, въ какомъ-то величественномъ алказар. Видли ли вы когда-нибудь въ жизни эту даму? Нтъ; ни я ни господинъ мой никогда не видали ее, Ну, а если жители Тобозо, узнавъ, что вы отправляетесь похищать у нихъ принцессъ и развращать ихъ женщинъ поколотятъ васъ, будутъ ли они правы? Будутъ. Но только, если они узнаютъ, что я посолъ, приходящій къ нимъ не отъ своего, а отъ чужаго лица, то вроятно скажутъ:
Другъ! текъ какъ вы посолъ, То наказанья нтъ вамъ.Санчо! не шутите однако, потому что жители Ламанча не большіе охотники до шутокъ. Право, если они пронюхаютъ ваши намренія, то лучшее, что вамъ можно посовтовать, это удирать со всхъ ногъ. Въ такомъ случа какого чорта я отправлюсь искать? Ей-Богу, не знаю. Къ тому же искать Дульцинею въ Тобозо, не все ли равно, что искать студента въ Саламанк. Чортъ, сказалъ въ заключеніе Санчо, да, чортъ сунулъ меня въ это дло». Такъ разговаривалъ самъ съ собою нашъ оруженосецъ, пока не воскликнулъ наконецъ: «провалъ меня возьми! Противъ всего есть лекарство кром смерти, которой вс мы должны въ конц жизни заплатить невольную дань. Господинъ мой рехнулся, это ясно, и судя по пословиц: скажи мн, съ кмъ ты знаешься, и я окажу теб, кто ты такой, нужно думать, что я не многимъ отсталъ отъ него, если сопутствую и служу ему. Если же онъ рехнулся, если онъ одержимъ особеннаго рода помшательствомъ, заставляющимъ его считать блое чернымъ, а черное блымъ, втренныя мельницы великанами, муловъ дромадерами, корчмы замками, стада барановъ великими арміями и прочее, и прочее въ этомъ род; то трудно-ли будетъ указать ему на первую встрчную крестьянку и уврить его, что это Дульцинея Тобозская. Если онъ не повритъ, я поклянусь; если онъ будетъ стоять на своемъ, я стану клясться еще сильне; если онъ, наконецъ, повритъ, ну тогда я ужъ конечно не заспорю съ нимъ; во всякомъ случа выгода будетъ на моей сторон. Этимъ путемъ я, быть можетъ, отучу его наконецъ навязывать мн подобныя посольства, когда онъ увидитъ, какъ мало толку отъ нихъ. Неудачу эту онъ, вроятно, припишетъ врагу своему волшебнику и найдетъ, что неврный изъ желанія чмъ-нибудь насолить ему перемнилъ образъ его дамы.» Такъ успокоилъ себя наконецъ Санчо, и счелъ дло конченнымъ. Онъ оставался подъ деревомъ до вечера, желая врне надуть своего господина, и такова была удача его въ этотъ день, что когда онъ собирался уже ссть на осла, оруженосецъ къ невыразимой радости своей замтилъ на дорог трехъ крестьянокъ, хавшихъ верхомъ на трехъ ослахъ или, быть можетъ, ослицахъ (авторъ умалчиваетъ объ этомъ). Нужно однако думать, что это были ослицы, обыкновенныя верховыя животныя испанскихъ крестьянокъ. Увидвъ ихъ, Санчо быстро поскакалъ къ Донъ-Кихоту, котораго засталъ все еще грустно вздыхавшаго и погруженнаго въ свои любовныя мечты.