Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Де Сервантес Сааведра Мигель

— Хотя я и не имю счастія принадлежать къ славнйшимъ поэтамъ Испаніи, которыхъ у насъ, какъ слышно, всего три съ половиною, тмъ не мене готовъ исполнить вашу просьбу, какъ ни трудна она, отвчалъ Караско.

— Главное, сказалъ Донъ-Кихотъ, постарайтесь написать ихъ такъ, чтобъ они не могли быть отнесены ни къ какой другой дам, кром моей,

Караско согласился съ рыцаремъ на счетъ прощальныхъ стиховъ, и сообща они ршили потомъ, чтобъ Донъ-Кихотъ, пустился черезъ недлю въ новыя странствованія. Бакалавра просили держать это ршеніе въ тайн отъ священника, цирюльника, племянницы и экономки, чтобы он не воспрепятствовали предполагаемому отъзду. Караско общалъ молчать и прощаясь съ Донъ-Кихотомъ, просилъ

его увдомлять, при случа, объ успхахъ и не удачахъ своихъ. Друзья разстались, и Санчо отправился длать свои распоряженія къ предстоящему отъзду.

Глава V

Приступая къ переводу пятой главы этой исторіи, переводчикъ объявляетъ, что онъ признаетъ ее апокрифическою, такъ какъ Санчо говоритъ здсь языкомъ, возносящимся, повидимому, надъ его ограниченнымъ умомъ, и высказываетъ, порою, такую проницательность, что нтъ возможности предположить, дабы она была плодомъ его собственной мыслительности. Во всякомъ случа, исполняя разъ принятую имъ на себя обязанность, переводчикъ считаетъ себя не вправ пропустить ее, и продолжаетъ такимъ образомъ:

Санчо возвращался домой такой довольный, въ такомъ веселомъ расположеніи духа, что жена завидвъ, на разстояніи выстрла изъ арбалета, сіяющее радостью лицо своего мужа, спросила его: «что съ тобой, милый, чмъ ты такъ доволенъ?э

— Жена! отвчалъ Санчо, я былъ бы еще довольне, еслибъ не былъ такъ веселъ.

— Я тебя не понимаю; ты говоришь, что былъ бы еще довольне, еслибъ не былъ такъ веселъ. Пусть назовутъ меня дурой, но я не могу представить себ, какъ человкъ можетъ быть недоволенъ тмъ, что онъ веселъ.

— Знай же, Тереза; я доволенъ тмъ, что ршился опять отправиться съ господиномъ Донъ-Кихотомъ, который пускается въ третій разъ искать приключеній. Знай, что я узжаю, во первыхъ, по необходимости, а во вторыхъ, въ надежд найти еще разъ столько же денегъ, сколько мы недавно издержали съ тобой. Конечно, если-бы Богъ допустилъ меня мирно и безбдно жить въ моемъ дом, не заставляя шататься по горамъ и доламъ, что сдлать Ему очень легко, стоитъ только захотть — то радость моя была бы полне, потому что мн не пришлось бы горевать о разлук съ тобой и съ дтьми. Ну, не правду ли я говорилъ, что былъ бы довольне, еслибъ не былъ такъ веселъ.

— Право, тебя нтъ возможности ни слушать, ни понимать съ тхъ поръ, какъ ты вбилъ себ въ голову это рыцарство, замтила Тереза.

— Богъ меня слышитъ, и этого съ меня довольно, отвчалъ Санчо. Жена, позаботься въ теченіи этихъ трехъ дней о моемъ осл; удвой его кормъ, осмотри упряжь, и вообще постарайся, чтобы все нужное въ отъзду было въ исправности; потому что мы отправляемся не на свадьбу, а демъ взглянуть на Божій міръ, сражаться съ великанами и вампирами, слушать вой, лай, гамъ, мычанье и рычанье, и все это было бы еще благодать небесная, еслибъ вмст съ тмъ не приходилось намъ натыкаться на ангуезскихъ погонщиковъ и очарованныхъ мавровъ.

— Да, я не думаю, чтобы оруженосцы странствующихъ рыцарей ли даромъ хлбъ своихъ господъ; и во время твоей отлучки Санчо, я не перестану молить Господа, да охранитъ онъ тебя отъ всякихъ напастей, молвила Тереза.

— Слушай жена: еслибъ я не надялся быть скоро губернаторомъ острова, то готовъ былъ бы сію же минуту провалиться на мст.

— Что ты болтаешь, Санчо? перебита Тереза. Да здравствуетъ курица, да здравствуетъ она съ типуномъ своимъ. Живи же ты, мой милый, какъ жилъ до сихъ поръ, и ну ихъ, вс эти острова. Безъ острова ты родился, безъ него живешь, и безъ него умрешь и обойдешься, какъ обходятся многіе люди. Голодъ, вотъ лучшая приправа, и такъ какъ она есть у всякаго бдняка, поэтому бдняки всегда дятъ съ апетитомъ. Но, если бы теб случилось, какъ нибудь сдлаться губернаторомъ, не забудь тогда жены твоей и твоихъ дтей. Вспомни, что сыну твоему скоро минетъ 15

лтъ, и его пора посылать въ школу, если только церковникъ, дядя его, по прежнему готовитъ его въ духовное званіе. Дочь наша, Саншета, тоже въ такихъ лтахъ, что не испугается мужа, и если я не ошибаюсь, она такъ же сильно желаетъ выйти замужъ, какъ ты — сдлаться губернаторомъ. Во всякомъ случа двк лучше найти дурнаго мужа, чмъ хорошаго любовника.

— Жена! если мн удастся быть губернаторомъ, такъ, клянусь Богомъ, я пристрою дочь мою такъ высоко, что никто не дерзнетъ приблизиться къ ней иначе, какъ величая ее барыней.

— Нтъ, нтъ, Санчо! Ради Бога, и не думай объ этомъ. Послушай меня, выдай Саншэту за равнаго ей, это лучшее, что ты можешь сдлать. Если же ты нарядишь ее, вмсто сапогъ, въ ботинки, и вмсто шерстяныхъ юбокъ въ бархатныя платья; если простую Машку, которой вс говорятъ ты, сдлаешь какой-нибудь доной-Маріей, то бдное дитя само себя не узнаетъ, и на каждомъ шагу чуть не станетъ говорить: глядите, какая я мужичка.

— Молчи дура! отвтилъ Санчо. Какіе-нибудь два, три года, такъ передлаютъ эту мужичку, что ее не отличишь потомъ отъ любой барыни. Да что долго толковать, пусть сдлается она сначала барыней, а потомъ будетъ время подумать объ остальномъ.

— Санчо! принаравливайся въ своему положенію и не старайся возвыситься надъ тмъ, чмъ Богъ судилъ теб быть. Не забывай ты этой пословицы: вытри носъ сыну своего сосда и признай его за своего. Скажи, на милость, какъ это хорошо было бы для Саншеты выйти замужъ за какого-нибудь дворянчика, который, всякій разъ, какъ найдетъ на него блажь, станетъ честить ее названіемъ мужички и госпожи: верти веретено. Нтъ, не бывать этому; не для того я родила ее на свтъ. Заботься Санчо о томъ, какъ бы привезти намъ денегъ, и предоставь мн пріискать мужа Саншет. У насъ подъ бокомъ живетъ сынъ нашего сосда Ивана Тохо, Лопесъ Тохо, парень здоровый и проворный, я его знаю давно, и знаю, что онъ не совсмъ кисло поглядываетъ на Саншэту. Этотъ — намъ ровня, и дочь наша будетъ счастлива съ нимъ. Оба они будутъ у насъ на глазахъ; вс мы: отцы, матери, дти, внуки, станемъ жить вмст, и будетъ у насъ тишь да гладь, да Божья благодать. Не приготавливай же, Санчо, дочери нашей дворцовъ и хоромъ, въ которыхъ все будетъ чужимъ для нее, какъ сама она будетъ тамъ чужою для всхъ.

— Чортъ, а не женщина! воскликнулъ Санчо. Зачмъ ты перечишь мн безъ складу и ладу? зачмъ хочешь помшать мн выдать дочь мою за человка, который окружитъ меня дворянскими потомками. Слушай, Тереза: ддъ мой говаривалъ, что-тотъ, кто не уметъ схватить летящаго на него счастья, не долженъ роптать на судьбу, посл того какъ оно отлетитъ отъ него. Воспользуемся же благопріятной минутой, и не притворимъ счастію, подъ самымъ носомъ, дверей, въ ту минуту, когда оно стучится въ нашу избу. Пусть несетъ насъ попутный втеръ его, надувающій теперь наши паруса. [2]

2

(Въ слдствіе этихъ-то рчей и тхъ, которыя Санчо готовился говорить ниже, переводчикъ исторіи Донъ-Кихота считаетъ настоящую главу апокрифическою).

— Когда мн удастся получить какое-нибудь управленіе, которое вытянетъ меня изъ грязи, продолжалъ Санчо, когда я выдамъ дочь мою, по моему желанію; тогда ты увидишь, глупая баба, какъ станутъ звать тебя Дона-Тереза Пансо, какъ на зло всмъ дворянкамъ нашего околотка, ты будешь сидть въ церкви на бархатныхъ подушкахъ и роскошныхъ коврахъ. Что-жъ? хочешь ли ты, какъ статуя, оставаться все въ одномъ положеніи, не возвышаясь и не понижаясь. Но, думай и говори что хочешь, я же знаю только, что дочь моя будетъ графиней.